— Это вовсе не ничтожные, а прекрасные стихи! Всех присутствующих они задели за живое.
— А моя репутация покорителя женских сердец Полетела ко всем чертям!
— Не шути так. — Вскинув голову, Джейн в упор посмотрела на него. — По правде говоря, Итан, я не жалею о том, что произошло. Люди должны знать, что ты не никчемный ловелас, а человек, умеющий тонко чувствовать и глубоко сопереживать.
Наступила тишина, нарушаемая лишь стуком копыт. Карета качнулась: они поворачивали на подъездную аллею Чейзбурн-Хауса.
Итан застыл в угрюмом молчании и не отозвался на последние слова Джейн. Уговаривать его больше не было времени. Ландо остановилось, и вышколенный лакей открыл дверцу.
Чувствуя себя опустошенной после всех этих разговоров, Джейн ступила на мостовую. Порыв ветра чуть не сдул с ее головы шляпку и швырнул ей в лицо холодные капли дождя.
Не желая, чтобы кто-то заметил, как она несчастна, Джейн поспешно пошла к парадной двери огромного особняка. Как величествен ее новый дом, с высокими колоннами и широкими окнами. А она отдала бы его весь, до последнего камня, за любовь Итана.
Внезапно Джейн почувствовала, что Итан за ней не идет.
Она обернулась. Муж стоял у передка кареты и о чем-то разговаривал с кучером. Неужели он собирается уезжать, не позволив ей вымолить у него прощение? Охваченная паникой, Джейн побежала к нему. Итан уже садился в карету.
— Куда ты собрался? — шепотом спросила она.
— Туда, где самое место ничтожным светским повесам. — И, мрачно взглянув на нее, добавил:
— Не жди меня.
Он захлопнул дверцу, и Джейн машинально отступила.
Карета загрохотала по булыжной мостовой.
Пораженная страшной мыслью, чувствуя, что у нее дрожат колени, Джейн медленно побрела к дому. Не нужны Итану ее объяснения. Плевать ему на то, что она заказала сборник его стихов, руководствуясь самыми лучшими побуждениями. Он считает, что она выставила его на посмешище перед всем светским обществом, и никогда ей этого не простит.
Для него подарок, в который она вложила всю душу, обернулся еще одним предательством.
Итан вернулся домой за полночь пьяный в стельку.
Выйдя из кареты, он пошатнулся и едва не упал. Лакей бросился ему на помощь, однако Итан его оттолкнул.
— Н… не н… надо. Я с… сам, — заикаясь, пробормотал он, удивляясь тому, что с трудом ворочает языком.
Он повернулся к дому, и тот почему-то начал раскачиваться. Бросил взгляд на парадную дверь — по обеим сторонам от нее висело четыре фонаря, а не два, как было, когда он уезжал. Как сквозь сон он услышал стук колес: кучер повернул к конюшне. Итан глубоко вздохнул, и прохладный воздух немного взбодрил его. Вполне достаточно для того, чтобы войти в дом.