– Ты совершенно права, – хрипло проговорил он. – Я не предлагал тебе руку и сердце.
Я был бы ужасным мужем, разбившим сердце любой женщины.
Верона подняла на него свои полные упрека глаза.
– Так только поэтому ты не захотел жениться на мне?
Стефан встал, подошел к камину и оперся на него.
– Это не совсем так. Но я думал о тебе. Как я тогда тебе говорил, у меня нет ничего конкретного, чтобы я мог предложить женщине. Я делаю достаточно в коммерческом мире, чтобы заработать на хлеб и покупать краски и холсты, но ты знаешь, что это не может долго продолжаться. Я хочу написать нечто лучшее и готов голодать, пока не кончу работу. Нельзя просить девушку, тем более такую, как ты, голодать вместе со мной.
– Но, если бы я стала жить с тобой вместе не вступая в брак, разве я не голодала бы так же, – с сарказмом заявила Верона.
Стефан повернулся к ней.
– Я никогда не предлагал тебе перебраться сюда и разделять со мной все тяготы моей жизни. Ты могла продолжать жить дома, заниматься своей работой и…
– О, понимаю, – прервала его Верона и встала, оправив платье, – так, чтобы у тебя не было по отношению ко мне никаких обязательств. И ты не имел бы никакой ответственности, а только меня и мою любовь, когда у тебя на это найдется время.
Стефан с отвращением посмотрел на нее.
– Почему так односторонне? Почему женщина всегда думает, что все жертвы только с ее стороны, а мужчина имеет одни привилегии? Разве любовь не взаимна? Разве получать удовольствие – не привилегия? Без обязательств для меня, я это допускаю, но и без осложнений для тебя. Мы оба оставались бы свободны и вольны жить как нам заблагорассудится, хотя и будучи любовниками.
Верона теребила свои тонкие пальцы. Краснела и бледнела, и, наконец, затрясла головой.
– Так не пошло бы. Я видела подобные отношения, и они были ужасны. Я полагаю, что ты счел меня «мелкой» и узколобой и, возможно, пуританкой. Может и так. Но я всегда уважала брак, если двое любят друг друга.
Стефан отвесил поясной поклон.
– Ты абсолютно права, и я далек от мысли разрушать твои убеждения.
Щеки Вероны стали еще краснее.
– Ты сказал, когда мы это обсуждали впервые, что я должна «жить с тобой». А получив отказ, полагаю, затаил на меня обиду.
– Не обиду, но я чувствовал разочарование.
– Потому что не получил меня таким образом или потому, что я не столь широкомыслящая, как тебе хотелось бы?
– Да, меня огорчило и то, и другое.
– Верона резко вздохнула.
– Я знала, что это безнадежно с самого начала. Пока дело не дошло до интимной близости, мы были такими хорошими друзьями. А я любила тебя, Стефан, очень любила. Это трагедия.