Осматривая дом, Венеция убедилась, что будет тут совершенно счастлива. Она решила, что не будет приглашать сюда служанку до тех пор, пока не наведет порядок. Перестраивать придется не так уж много, и для этого идеально подойдет Джек Фуллер, архитектор и большой друг Джефри. Она принялась говорить Майку, что уберет вот эту стену, а эту комнату расширит, поставит современную кухонную плиту взамен устаревшей и, конечно, модернизирует систему подачи горячей воды. Нужно будет обязательно провести центральное отопление, без этого она просто не сможет здесь жить.
– Ты имеешь полное право, находиться в тепле, мадам мерзлячка, – сказал он, сжимая ее руку. Она не была уверена, что он внимательно ее слушает, хотя и полностью соглашается с тем, что она говорит. Никто из них не затрагивал вопрос о стоимости, а также то, что по счетам придется платить ей.
Она была очарована длинной общей комнатой с тремя окнами, выходящими на широкую лужайку с темным, навевающим спокойствие кедром. А эта немного странная и тесная комната в глубине дома очень даже подойдет для кабинета Майка. Из нее открывается замечательный вид на зеленые пологие холмы. Ну, а столовая выше всяких похвал. И эти альковы – самое подходящее место для ее китайского фарфора. Наверху оказалось много спален, и одна особенно ей понравилась – та, откуда были видны крыши деревни со старой церковью с прямоугольной серой башней.
– Как красиво, Майк! – произнесла она взволнованно, когда они стояли у окна.
– Это была комната моих родителей. В ней младенец Майк открыл свои голубые глазенки и заорал во все горло, что он успешно делает и по сей день, – громко засмеялся он.
Венеция, исполненная к нему нежности, не знала, как ей быть. Она чувствовала себя одновременно и матерью, и женой.
– О! – сказала она, прижимаясь к нему. – Должно быть, ты был ужасным ребенком, но я все равно очень люблю тебя!
– Я страшно рад, что тебе понравился мой старый дом, – выдохнул он, обнимая Венецию. – Я все боялся, что он приведет тебя в уныние.
– Как раз наоборот. Здесь очень мило. В доме много света. Нам будет хорошо здесь. Он отпустил ее и вытащил сигарету.
– С твоим вкусом ты сделаешь из него конфетку. Можешь выбрасывать все, что тебе не нравится.
Венеция очень обрадовалась словам Майка. Большая часть мебели была совершенно безобразна. Ковры и занавески давно износились. Очевидно, мать Майка не отличалась большим вкусом, но Венеция никогда бы не осмелилась высказать это вслух. Как хорошо, что Майк заговорил первым.
Бедная мама плохо разбиралась в таких вещах, а папе было на все наплевать, кроме охоты… как и мне.