Сидя в роскошном ресторане, наслаждаясь блюдом, приготовленным по старинному рецепту, Марианна решила, что этот вечер со свечами вполне подходит для того, чтобы сделать попытку восстановить их отношения.
В камине библиотеки пылал огонь. Сидя лицом друг к другу в вольтеровских креслах, Паскаль и Лоран вели неспешный разговор.
– Вам следует хорошо подготовиться к этой встрече, потому что это будет нелегкое испытание для вас.
Проявляя искреннюю и нежную заботу, он осмелился поделиться с Паскаль своими опасениями по поводу ее встречи с Юлией.
– Отец тоже отговаривает меня, мотивируя заботой обо мне.
– Все зависит от того, чего вы ждете от этой встречи, на что подсознательно надеетесь.
– Нет, я не…
– Конечно, вы надеетесь.
Паскаль не стала возражать: Лоран был прав. Представляя Юлию в своем воображении, она не могла не понимать, что ее сестра, скорее всего, находится у конца своего жизненного пути.
– Я стараюсь не строить иллюзий, – ответила Паскаль.
– Но вам не терпится увидеть ее, не так ли?
– Да, очень! Но, зная, что не в силах изменить хода вещей, что вряд ли могу оказаться полезной этой женщине, я хочу увидеть ее.
– Вас ждет разочарование, Паскаль. От этой встречи вы испытаете только страдание от бессилия что-либо изменить, как вы сами это сказали…
Огонь в камине угасал, и Лоран встал, чтобы добавить поленьев. Паскаль налила чай в их чашки. Ей было легко разговаривать с Лораном, словно они давно знали друг друга.
– Да, я бессильна что-либо изменить, но я не могу избавиться от чувства вины.
– В чем вы чувствуете себя виноватой?
– В том, что меня любили, оберегали, баловали. Почему меня, а не ее?
– Потому что, насколько я понял, ваша мать не имела возможности тогда заботиться о ней. Отдав этого ребенка на попечение, она смогла заново устроить свою жизнь, благодаря чему вы появились на свет… Я не стал бы мучиться по этому поводу!
Он улыбнулся ей с такой нежностью, что ее дыхание участилось. Пока что она не уступала влечению, которое он пробуждал в ней; возможно, наступил момент, когда нужно было покончить с этой игрой во флирт? Она молча продолжала смотреть ему в глаза, и, как всегда, он уступил первым.
– У вашей матери было трудное детство, – произнес он, чтобы не потерять самообладания.
– Да, ее корни остались в другой стране. Не знаю, как сложилась бы ее жизнь во Вьетнаме, но…
– Ее бы ждали лишь позор и нищета… Во Вьетнаме у незаконнорожденного ребенка от французского офицера не было никаких шансов… Ни у нее, ни у ее матери. Отец поступил правильно, забрав ее с собой.
– Но и в семье Монтагов ее не приняли.