– Что ж, вы готовы, девушки? Отправляемся… Бросив еще один взгляд на приборную панель, он включил сцепление ротора.
– Какая прелесть! – услышали они громкий голос Авроры в наушниках.
– Мы хорошо слышим тебя, не кричи, – сказала Паскаль, смеясь.
Сделав круг над крышами аэроклуба, они взяли курс на северо-восток. Через десять минут, когда они пролетали над Тарном, Самюэль предложил Паскаль самой вести вертолет.
Она обрадованно поставила ноги на педали и положила правую руку на рычаг управления.
– Командуй сама, – сказал Самюэль.
– Что, теперь ты управляешь? – забеспокоилась Аврора.
– Я слежу за ней, не бойся, – заверил ее Самюэль, улыбаясь. – Я сам ее учил, поэтому она должна справиться…
Оставив позади Тарн, они оказались над Альби, и Паскаль посмотрела на карту, лежавшую у нее на коленях. Управление вертолетом доставляло ей огромную радость, и ее уже не так занимало то, что она ожидала увидеть.
Она попыталась сконцентрироваться, зная, что Самюэль не допускал ни малейшей рассеянности. Они пролетели над Гайяком, но за минуту до появления Пейроля она передала управление Самюэлю.
– Когда мы будем над Пейролем, что я должен делать, красавица?
– Ничего особенного. Немного покружи над ним.
– Может, сделаем посадку?
– Нет, ты мне все цветы помнешь!
Он заинтригованно посмотрел на нее, но ничего не сказал. Надо было идти на снижение, чтобы они могли как следует рассмотреть пейрольские владения.
– Не так быстро, – попросила она.
На высоте пятьсот метров над землей их глазам предстало роскошное зрелище пейрольского парка. Как и предполагала Паскаль, цветочные насаждения образовывали собой огромную надпись… Это было послание, составленное Камиллой, которое можно было рассмотреть, лишь находясь в небе.
– Невероятно… – пробормотал Самюэль в микрофон. Он сделал круг, немного снизился и пошел на следующий на меньшей скорости.
Аврора онемела от удивления; что же касается Паскаль, то она только и могла, что прошептать:
– Боже мой, как же ей удалось все это сделать? Каждая клумба представляла собой одну из букв имени «Юлия», обведенную кругом. Камилла могла бы сделать это во французском стиле, при помощи лабиринта кустарников, но она предпочла цветы. Это была сложная композиция, для создания которой требовалась большая фантазия, и с земли ее невозможно было разгадать. Знал ли Люсьен Лестрейд, что он делал, или же он довольствовался тем, что четко выполнял распоряжение Камиллы, сделанное много лет назад?
– Эти цветы быстро завянут, да? – спросил Самюэль.
– Да, но на их месте вырастут новые. С весны до осени это имя будет цвести разными красками.