Вот почему была необходимость удалять увядшие цветы! Чтобы дать распуститься новым. Это был огромный труд, совершаемый ради прекрасного и трогательного результата – знака, обращенного к небу и Богу.
– Твоя мать действительно не могла забыть об этом, – медленно произнесла Аврора.
– Она не могла забыть. Это было ее навязчивой идеей, ее мукой…
Столько лет растить эту таинственную картину и не иметь возможности увидеть результат своего труда! Возможно, она была уверена в том, что все получилось правильно? Невероятная, эфемерная работа… Возможно, она таким образом наказывала себя.
– Давайте выбираться отсюда, – прошептала Паскаль.
Хотя она еле шевелила губами, Самюэль расслышал, потому что увеличил скорость и поднялся вверх. Паскаль закрыла глаза, думая, что ей со всем этим делать. Возможно, следует вырвать все цветы вместе с луковицами, вспахать землю, засеять ее травой, посадить деревья, чтобы навсегда покончить с этим. У нее было на это право, ведь она нашла Юлию.
Рука Самюэля нежно коснулась ее щеки, вытирая с нее слезу.
– Не плачь, хорошая моя…
Точно так он сказал ей тогда, после похорон Камиллы, и ей стало так же горько, как и в тот день, словно она второй раз хоронила свою мать.
Сжимая руками голову, Анри сидел на краю постели. Он чувствовал себя старым, больным и обессиленным. То, что его дочери удалось разгадать все тайны, не удивляло его. Что касается цветов, то прежде он не догадывался о том, что Камилла что-то написала с их помощью. Он даже сомневался, что она действительно придавала этому такое большое значение, и просто платил Лестрейду за то, чтобы тот поддерживал парк в хорошем состоянии. Теперь это уже не имело значения.
– Уничтожь все эти клумбы, – предложил он Паскаль, когда та позвонила ему.
Она хотела, чтобы он переехал в Пейроль, но зачем? А в некоторых деталях она все-таки ошибалась.
Слово «детали», конечно же, сюда не подходило. Но мог ли он честно рассказать ей о той роли, которую сыграл во всей этой истории? Он и так достаточно намучился из-за всего этого, он больше не выдержит.
Он оглядел свою комнату. Почему он продолжал здесь жить? Он мог бы устроить свою жизнь по-новому. Он не был болен, он продолжал работать, он смог бы унести вместе с собой все эти тайны…
В глубине квартиры хлопнула входная дверь. Это пришел Адриан. Анри сам дал ему ключи, но почему он явился так поздно?
– Папа! Это я!
Конечно. Никто другой не стал бы так шуметь.
– Ты уже обедал?
Стоя на пороге спальни, сын с беспокойством смотрел на Анри.
– Нет, – вздохнул отец.
– Я тоже. Хочешь, пойдем в ресторан?