– И туман похож на это?
– Когда он окутывает меня. Если он густеет, цвета блекнут, чувства притупляются, ощущается только прикосновение. Я ощущаю течение времени так, словно легкий ветерок касается моей кожи. Я чувствую, что какой-то момент ушел, его сменил другой, который исчезает также быстро. – Он вздохнул, и Чайна подумала, уж не вспоминает ли он женщину, которую обидел много лет назад. – Потом туман уходит. Цвета и звуки восстанавливают то качество, которое я всегда считал нормальным. Такое впечатление, словно я поднимаюсь со дна пруда. Я узнаю, что старший сын очередного поколения родился, возмужал и вступил в тридцатый год своей жизни. Я знаю его фамилию, потому что я пытался спасти его отца от смерти или сумасшествия, но не сумел. Кроме этого, единственная информация, которой я обладаю, заключается в том, что акт проклятия свершится пятого сентября и будет исполнен тем, кто считает, что его предали.
– Он считает, что его предал ваш потомок?
– Да. – Призрак снова тяжело вздохнул, но затем расправил плечи. – Вскоре после того как я выхожу из тумана, я должен связаться с кем-то, кто поможет мне положить конец проклятию, потому что величайшая ирония проклятия заключается в том, что никто из моих потомков не может меня увидеть. Я не выбираю человека, который мне поможет. Я просто узнаю его, когда этот человек проезжает мимо.
– И ты думаешь, что я именно тот человек?
– Да.
У Чайны были еще вопросы, но нужно предупредить лорда Брэддока об опасности, чтобы он принял меры предосторожности и остался жив.
– Где твой потомок сейчас? Возможно, у него есть список возможных врагов, которые желают ему смерти.
Квинт показал в сторону деревьев и скалы:
– Он находится в развалинах Кауторнского лагеря.
– Мы можем поговорить с ним, если он еще там.
– Он там.
– Почему ты так уверен?
Квинт наклонился, чтобы поднять копье и меч.
– Он исследовал руины, и я вынул камень в кладке. Произошел обвал.
– Ты замуровал его живым?
Квинт кивнул.
– Когда?
– Подозреваю, что достаточно давно, и если мы не поторопимся, он тоже умрет, и проклятие распространится на следующее поколение.
Воздух становился спертым.
До чего же неблагородный конец для человека, который проскакал верхом, чтобы увидеть разгромленные войска Наполеона, выжил в нескольких баталиях и был прославлен, пусть и по глупости, как герой! Дышать и кашлять становилось все труднее, и Александр Брэддок выругался.
Черт бы побрал эту крышу! Почему она обвалилась? Он предусмотрительно проверил прочность камней, прежде чем забраться в пещерообразное углубление в земляном сооружении старинного римского лагеря. Он отлично знал, что нельзя соваться в древнее сооружение, не убедившись в том, что оно достаточно прочно. Однако несмотря на все предосторожности, крыша над входом рухнула, едва он прокопал лишь несколько футов.