Прежде чем отдать меня Хмеду, Неггафа прошептала мне на ухо:
— Положи рубашку под зад, чтобы она впитала кровь. Рубашка хлопковая, пятна будут хорошо видны.
Потом она сурово добавила:
— Не позволяй ему извергать в тебя семя. Там у тебя будет слишком мокро, а мужчины этого не любят. Ляг на постель. Он скоро придет.
Моя сестра склонилась надо мной в свою очередь:
— Закрой глаза, закуси губы и думай о чем-нибудь другом. Ты ничего не почувствуешь.
Я осталась одна, мое свадебное платье валялось у кровати, как овечья шкура. Я встала перед зеркалом массивного шкафа и посмотрела на себя, совсем голую! Моя кожа блестела в свете свечей, атласно-гладкая после эпиляции. Волосы каскадом падали на спину, источающие дивный аромат узоры, нанесенные хной, тянулись от плеч до запястий. Груди торчали, высокие и гордые. Я прикрыла их ладонями. Что они вынесут, что нового откроют? Ведь столько рассказывают о первой свадебной ночи и ее мучениях. Столько ходит скандальных сплетен…
Над моим кузеном Саидом смеялись даже в жалких лачугах до самого Алжира. Мальчуган, когда-то поднявший мне юбку, чтобы показать, что под ней находится, своим любопытным приятелям, не смог совладать с тайным местечком своей жены и повел себя, как девственник. Он хотел убежать, к отчаянию своих близких и друзей.
— Да мужчина ты, наконец, или нет?! — воскликнул один из них в раздражении.
— Тихо там! Сейчас примусь за дело, только не надо меня торопить!
— Чтобы трахнуть женщину, тебе особое приглашение требуется?
— Дайте мне передохнуть!
И тогда его отец проорал со двора, обезумев от бешенства:
— Ну ладно, либо ты пойдешь, либо я вместо тебя! Сайд вернулся в спальню, но так и не смог овладеть Нурой, своей женой. Его мать объявила, что сына сглазили. Она вошла в комнату новобрачных, разделась и приказала Сайду семь раз проползти у нее между ног. Надо думать, лекарство оказало действие, потому что Сайд тут же обрел мужественность, дефлорировал Нуру, пролил кровь и услышал ее крики.
Я вся дрожала. Я легла в постель и накрылась одеялами, нагая и всеми покинутая.
Когда я вновь открыла глаза, Хмед уже склонился надо мной. Это была наша третья встреча после помолвки и встречи на Аид Кебир,[34] когда он принес подарок-муссем.[35]
Не знаю, усталость или волнение были тому виной, но он показался мне старше, чем я его запомнила.
Он сел на краешек кровати, посмотрел на меня, погладил робкой рукою шею и грудь. Потом он пробормотал: «Вот это лакомый кусочек!»
Разувшись, Хмед расстелил коврик на полу и положил два земных поклона. И забрался ко мне в постель.