Обида прошла, и осталась печаль.
– Котенок, я понимаю… Я верю тебе, я люблю тебя.
Солнечный котенок замотал головой:
– Не надо, Даня. Это не то, что мне нужно. В любви равных нет. Понимаешь, во мне слишком много человеческого, детского… без этого было нельзя, ты не поверил бы мне иначе… Но зато мне, мне самому, так трудно…
– Котенок… – Я протянул руку и коснулся теплого меха. – Зачем мне становиться взрослее?
– Мальчишка не взял бы Настоящий меч… и не прошел бы весь путь.
– Так, может, тебе стоило увести из нашего мира взрослого человека?
Котенок хмыкнул.
– А взрослый бы не пошел за мной. Взрослые – для тех миров, где фотоны-протоны и лазерные пистолеты. Прости. И не надо меня любить.
– Хорошо, – сказал я серьезно. – Не буду. Но когда мы пройдем путь до конца и победим, мы ведь потом сможем стать друзьями?
– Если для меня будет «потом».
Опустив голову, я прижался к Котенку. Тепло, свет, покой… Хотя бы на час, на полчаса, пока еще есть время.
– Скажи, с кем мне сражаться Настоящим мечом?
– Не могу. Это не метод Света, Данька. Пусть я веду тебя и заставляю делать выбор, но сам выбор – за тобой. Ты поймешь.
– А если не пойму?
– Тогда придет другой.
Я еще посидел так, прижимаясь к Котенку. А когда поднял голову, рядом стоял Лэн. Глаза у него были сухими, но красными.
– Старший, я собрал вещи.
– Хорошо, – сказал я Лэну. – Хорошо. И знаешь что…
– Знаю, – покорно ответил Лэн. – Я не буду тебя любить.
Перевал Семнадцати назвали так давным-давно, еще когда в небе светило солнце. Я-то думал, что Семнадцать – это Крылатые, сражавшиеся на перевале против врага, или Летящие, убитые в бою отважным героем.
Ничего подобного. Семнадцать человек шли через перевал, тащили какой-то груз на продажу. Их накрыло лавиной, стащило вниз по склону – прямо к цели их путешествия, и… все остались в живых. Чудо, правда? Вот перевал и назвали в честь события.
Еще неделю назад я бы огорчился недостатком романтики. Сейчас мне было как-то все равно. Я выслушал рассказ Шоки и пожал плечами. Дошли – и ладно. До главной башни Летящих было теперь полдня пути.
Башня Летящих, которую Шоки решил разгромить по дороге, была перед нами. Невысокая, пузатая, как бочонок, стоящая впритирку к скале, по которой струился маленький негромкий водопад. Крылатые – те пятьдесят пар, что Шоки отобрал для атаки, – затаились на склоне горы под башней. Еще три сотни пар Крылатых и с полтысячи взрослых мужчин шли следом. Не так уж и много, даже в старину тысячу бойцов за армию не считали. Но и Летящих не должно быть больше тысячи.
– Как ты думаешь, здесь народу много? – спросил я у Шоки, который медлил дать сигнал к атаке. Старший Крылатых смерил меня недоумевающим взглядом: