Лукас проткнул вилкой свой ломоть и, отделив кусочек, не обращая внимания на исходящий пар, забросил в рот.
– М-м-м… Вкусно. – Он прожевал и, откусив другой кусочек, запил глотком обжигающего черного кофе.
Меган смотрела на него с удивлением, не прикасаясь к своему десерту.
– Что с тобой, язык проглотила?
Сильный, красивый, мужественный. Неистовый, нежный, благородный. Ее критерии оказались негодными. В них отсутствовало слово «естественный». Ему оно подходило в самый раз.
Она встала из-за стола, и ее пирог так и остался нетронутым. Дверь качнулась и закрылась за ней, когда она вышла в гостиную.
Глупый внутренний голос со своим здравым смыслом! И что ему вздумалось вдруг объявиться? Она уже окончательно смирилась с тем, что ее посадят в тюрьму и что они с Лукасом больше не увидятся. И вдруг он привозит ее сюда, в ее собственный дом, и остается с ней вдвоем, отпустив ей уйму времени на размышления и догадки.
Она уселась в углу дивана, подобрав под себя ноги.
Но думать ей не хотелось. Каждый раз при этом у нее возникали безнравственные мысли. Наподобие тех, которые посетили ее в дороге. Какой же нужно быть слабоумной, чтобы влюбиться в такого мужчину, как Лукас Маккейн!
Голос в голове со здравым смыслом второго «я» тут же раскрыл свой большой рот: «Такой, как ты».
«Замолчи! Немедленно закрой рот! Когда мне потребуется твой совет, я скажу», – скомандовало первое «я».
«Хорошо. Я больше не скажу ни слова», – смиренно согласилось второе «я».
Меган повернулась. В дверях стоял Лукас. В одной руке он держал кружку с кофе и на ней блюдце с десертом, в другой – вилку.
– Не возражаешь, если я присоединюсь к тебе? – спросил он.
– У меня есть выбор?
– Нет. – Лукас плюхнулся на диван рядом с ней.
– Я вспомнила, ты мне уже говорил. И заверил, что не собираешься произносить ничего другого.
– Я лгал.
– Ты думаешь меня удивить?
Лукас пожал плечами, переключившись на свой кусок пирога.
Меган смотрела на камин с тлеющими головешками, наблюдая, как пламя, подпрыгивая и потрескивая, облизывает их оранжевыми языками.
– Я так и не услышала, почему ты решил не отводить меня в тюрьму сегодня, – сказала она. – Не из-за трех же языкастых стариков. Ты не из тех, кому чье-то присутствие помешает осуществить свои планы.
Губы Лукаса изогнулись в самодовольной улыбке, вдобавок сейчас они были испачканы корицей и жженым сахаром.
– Ты знаешь, что я имею в виду, Лукас, – с укором добавила Меган.
– Я уже сказал: мои планы изменились.
– Но не без причины же.
– Причина есть.
– И суть ее в том, что… – попыталась подсказать Меган.