В группе мужчин у входа в подвал засмеялись.
- Не то что вы, жмоты, за целковый удавитесь, - продолжал Роман.
Виталий Сергеевич начал спускаться в подвал, следом застучал деревянной ногой Роман.
В подвале с потолка свисала электрическая лампочка, за столом сидела горбатая Алка. На столе стояли два граненых стакана, ведро с водой и большой эмалированный чайник. Алка окунула стакан в ведро, подставила под чайник, в стакан полилась мутная зеленоватая струя.
Виталий Сергеевич взял стакан, поднес ко рту, понюхал и поставил обратно.
- Нет, благодарю вас. Немытый?
- Как это - немытый? - обиделась Алка. - На ваших глазах помыла!
- Я не про стакан. Виноград давили немытый.
- А сроду его мыли? - сказал Роман.
- То-то он ДДТ и еще какой-то пакостью отдает...
- Ничего, нам годится, - сказал Роман. - Еще шибче забирает...
Они поехали домой. Юрка старательно держал бутыль и мучился. Он хотел сделать как лучше, а ничего не получилось.
- Не понравилось? - спросил он. - А дед и папка говорят - хорошее...
- Ничего, - утешил его Виталий Сергеевич. - Без вина жить можно. Особенно такого.
Дома они помыли запыленную машину и пошли купаться. Юливанна пошла с ними. Они ныряли, плавали наперегонки, Виталий Сергеевич учил их лежать на воде совсем не двигаясь, а потом все сидели на камне и отдыхали. В один из зимних штормов море выбросило длинную плоскую глыбу песчаника, а потом у берега намыло сай*, волны не доставали больше до камня, он так и остался, единственный камень на всем берегу от переправы до Окуневки. На нем очень удобно сидеть. Юливанна и Виталий Сергеевич сидели на камне, а ребята просто на песке, и Юрке почему-то пришло в голову спросить:
_______________
* Мель, отмель.
- Дядя Витя, а у вас дети есть?
Может, он подумал, как, должно быть, хорошо им живется, этим детям?
Юливанна вдруг встала и пошла домой. Виталий Сергеевич посмотрел ей вслед и, помедлив, сказал:
- Есть сын. Он уже большой и живет самостоятельно.
3
К приезжим ходили не только они, ребята. Как только Юливанна принималась готовить и оставалась одна, к ней бежали то Максимовна, то мамка. Нюшка ходила редко - стеснялась. Что говорили Максимовна и Нюшка, слышно не было, они говорили тихо. Зато, когда говорила мамка, слышно на весь бугор. Может, у нее такой громкий голос, потому что она часто кричит и ругается? Она говорила всегда одно и то же: как трудно жить, и что папка пьет, может и последнее пропить, приходится его стеречь, пьяный он заводной, мало ли чего может натворить, потом не развяжешься, и что дети плохо учатся... А сойдясь вместе, они судачили о Юливанне, наперебой хвалили ее: и какая она, видать, хозяйка, и аккуратная, и душевная, и поговорить с ней одно удовольствие, все понимает и сочувствует, и какое привалило счастье Виталию Сергеевичу, что у него жена такая ласковая да добрая, ну и он тоже, слава богу, - за таким мужем, как у Христа за пазухой, - не то что словом, взглядом не обидит, все Юленька да Юленька...