Кардинал подъехал к контрольно-пропускному пункту. Иногда там был дежурный, иногда он отсутствовал. Все зависело от обстановки и степени военной угрозы. В тот день дежурных не было, и Кардинал проехал контрольно-пропускной пункт, даже не сбавив скорости, что заставило его усомниться в обороноспособности страны.
Кардинал опирался на одно не всем известное обстоятельство: расформирование воинских частей и, как результат, наличие в авиагородке пустующих домов. Об этом предпочитают помалкивать, да и военные не склонны афишировать этот факт. Выставить пустующие дома на продажу невыгодно, так как это сбило бы цены на жилье повсеместно в городе. Таким образом, неведомо для большинства жителей, Алгонкин-Бей располагал большим количеством пустующих домов, достаточным для размещения целого воинского подразделения, доказательством чего и служил вид авиагородка, представший взору Кардинала.
Единственным отличием авиагородка от прочих военных городков шестидесятых является то, что дома в нем не просто похожи, а совершенно одинаковы: многоуровневые, типа ранчо, с гаражами на две машины и гостиными, в которые надо спускаться по ступенькам. Улицы тоже совершенно одинаковы — все эти подъездные аллеи, переулки, серпантины, фальшивые выезды и тупички, видимо спроектированные с целью запутать советских захватчиков.
Кардинал считал, что знает, как попасть на Делорейн-драйв, но выяснилось, что это не так. Проехав в третий раз мимо одного и того же покосившегося дорожного знака, он вырулил на обочину. На противоположном тротуаре он заметил одинокую фигуру, к машине приближался человек в летной форме Канадской почтовой службы: белая рубашка с короткими рукавами и синие шорты. Двигался он самым причудливым образом — пройдя шага три-четыре, отступал, раскачиваясь и изображая левой рукой перебор на невидимой гитаре.
Если кто-то и имеет право изображать из себя гитариста, подумал Кардинал, так это, несомненно, Спайк Уиллис. Спайк учился с ним в одной школе, будучи немного старше, и с шестнадцати лет играл в лучших рок-группах, которыми мог похвастаться Алгонкин-Бей. В семидесятые он перебрался в Торонто, что ни год меняя группы. Он записал там немало дисков и завоевал славу музыканта, умевшего заставить свой раздолбанный инструмент разве что не петь человеческим голосом. Потом он неожиданно все бросил, вернулся в Алгонкин-Бей, где и обзавелся семьей. Почему он уехал из Торонто, Кардинал не знал и не спрашивал Спайка, так как не был с ним для этого достаточно накоротке. Все, что было ему известно о Спайке, — это что тот, играя блюзы, мог исторгать слезы у взрослых мужчин.