— Я подожду в машине, — сказала Келли отцу и удалилась, оставив после себя впечатление молодости, пугающей искренности и чего-то, не выразимого словами. Был какой-то шарм в ее осанке, в манере носить нью-йоркскую одежду. Келли Кардинал была на редкость красива и элегантна.
— Прости, что я влезла, — сказала Делорм, — но я понимаю, что тебе будет интересно. Пули, которые извлекли из Тилли, от того пистолета, что был найден в лагере.
— Чудно. Рад это слышать.
— И пальчики на нем — Рутковски, а вовсе не Белтрана.
— Угу, — отозвался Кардинал. — Один другого стоит.
Голос его звучал так глухо, что Делорм захотелось встряхнуть товарища. Или обнять. Сделать что-то. Настолько явственно его боль была не физической болью.
— Подтвердилось также, что это голова Гатри, — сказала Делорм и тут же пожалела, что заговорила об этом.
— Как Терри и ее брат?
— У обоих очень большие травмы. Но, думаю, от наркомании это его излечит. Положит начало. Между прочим, насчет медальона ты оказался прав. Это медальон Терри.
— Здорово.
— И тебе будет приятно узнать, что Лассаля и Калхуна отказались отпустить под залог.
— Это хорошо. Ну…
— Как Кэтрин, Джон?
— Ну, сказать трудно, знаешь ли… — Кардинал отвел глаза, устремив взгляд куда-то в листву. Он жмурился от солнца, и в углах его глаз обозначились морщины. — По-моему, она не хочет сейчас никаких посетителей.
— Прости. Тебе трудно, должно быть.
— Скажи Шунару, что я завтра выйду на работу.
— Отдохни подольше, Джон. Нет необходимости выходить так рано.
— Нет, есть. Скажи ему, что завтра я буду.
Делорм следила, как он идет через парковку. Келли поджидала его возле машины.
Внезапно девушка подалась вперед и прикрыла лицо руками. Кардинал обнял ее и прижал к себе. Они застыли в этой позе. И все еще стояли так, когда Делорм отъехала. Рука Кардинала гладила волосы дочери.