— Милая, по-моему, погода что-то портится.
«Погода портится». Это и был условленный шифр. Пару раз это срабатывало. Примерно столько же — не срабатывало.
— Нет, Джон, погода не портится. На небе ни облачка, и все прекрасно.
— Я говорю тебе, что я вижу, а не что ты чувствуешь.
— Погода не портится. Господи. Как ты можешь говорить мне такое! И это каждый раз, когда я уезжаю или проявляю хоть малейшую независимость!
— Успокойся, лапочка. Ляг, отдохни и постарайся трезво…
Она швырнула трубку.
Кардинал принял душ и лег. Документальный детектив на его тумбочке так и остался нераскрытым. Он не знал, как быть с Кэтрин. Если он сейчас явится в Торонто, это совершенно убьет ее, подорвав ее авторитет в глазах студентов. Если же он не предпримет никаких шагов, ей может стать хуже. Пусть она не теряет рассудка. Пожалуйста, пожалуйста… Пусть вернется домой в хорошем состоянии.
Он щелкнул выключателем. Потом заставил себя сосредоточиться на мыслях о Терри Тейт.
— Я здесь чужой, Дейв. Ей-богу. Мне здесь обрыдло. Я поэт, а не убийца! Да, я употребляю, и мне это нравится. А еще больше нравится, что это бесплатно. Но убивать людей — нет уж. Мне этот претит. Я это не приемлю. Совершенно и безоговорочно.
Знакомое всем лицо Леттермана ощерилось его знаменитой щелистой улыбкой. Я такой же, как ты, обычный парень, говорила эта улыбка, и не стану ловить тебя на слове.
— Бросьте, Кевин. Что вам мешает уйти отсюда? Чего вы медлите, якшаясь с этими двумя психопатами?
— Мне нужно время, Дейв. Да и не отпустят меня просто так эти парни. Слишком много я знаю. Мне надо придумать, как уйти, не рассердив их. Вам легко сидеть тут и забрасывать меня вопросами! Вы не пережили того, что пережил я. Не видели, как ваш друг… ну, да, положим, другом мне Клык не был, но все равно — ваш приятель получает пулю в башку и как потом его забивают до смерти бейсбольной битой. Если бы вы это видели, так уж, поверьте мне, вам бы тоже потребовалась доза. Так что спасибо, что пригласили на интервью, Дейв, но мне пора: дела, знаете ли… Adios, amigo.[3]
Кевин вдруг засомневался, мысленно он проговаривал беседу с Леттерманом или же говорил вслух. Он прятался в зарослях за хижиной Леона, и мошкара буквально сжирала его заживо. Он приказал себе успокоиться, собраться. Нельзя разговаривать с самим собой, если готовишься совершить набег на личные запасы Леона, предназначенные к сбыту. Не время. Леон больше не партнер по бизнесу. Леон — злодей. И Рыжий Медведь — тоже.
Тогда зачем же этот риск? Ответ был ему ясен: потому что я злостный наркоман и сейчас мне надо получить дозу. По-настоящему надо. Если сейчас, немедленно, я не сниму стресс, я умру.