Грише это казалось шуткой, ему было жарко. А у полковника действительно мерзли уши, потому что в спешке партизаны потеряли его шапку.
— Нажимай, Дубровский! — сзади кричал Костюченко.
Метель, притихшая было к утру, усилилась, и Витя надеялся, что она быстро заметет их лыжню.
Это была не первая удачная операция бывшего танкиста. И всякий раз он вспоминал тот страшный вечер, когда он стоял в чужом саду и мимо него по улицам советского города шли фашистские танки. Они шли с открытыми люками, а у Виктора не было ни гранаты, ни бутылки с зажигательной смесью, и желтая кобура его была пуста…
«Все тихо в лесу. Только изредка птичка захочет воспеть прелесть дней промелькнувших», — вспомнил Виктор стихи Эльвиры Семеновой. Он рассмеялся радостно и, обернувшись, крикнул Грише:
— Давай, давай!
Партизаны шли без остановки семь часов, и когда сделали привал, оказалось, что полковник Орман все-таки отморозил себе уши.
Виктор коротко доложил Карпу Андреевичу о выполнении задания, и тот, едва дослушав его, распорядился, чтобы на Большую землю передали: «Можете присылать самолет. «Язык» есть. Радируйте, встретим».
Дубровскому хотелось подробно рассказать командиру, как они почти наугад выбрали приличный особнячок, как проникли в заснеженный фруктовый сад, как осторожно выдавили стекло венецианского окна, выходящего на веранду, и в каком смешном трикотажном колпаке с кисточкой спал полковник. Однако Карп Андреевич решительно его остановил:
— Ладно, Виктор. Пока хватит. Потом как-нибудь, под другое настроение.
Виктор встал по стойке «смирно». Он не хотел скрывать обиду. Ведь он не хвастает, не просит награды, просто рассказывает, как все было.
— Слушаюсь! — сказал он. — Попытаюсь рассказать под другое настроение. — И, повернувшись налево кругом, сделал два шага к двери.
— Не всем так везет, как тебе, — сказал Дьяченко. — Вчера вернулась с задания вторая группа. Разгромили две эсэсовские машины с конвоем, потеряли трех человек. Думали, там важная шишка едет. Оказалось, эсэсовцы сопровождали мальца лет десяти. Еле живой. Пытали его, понимаешь? Пытали, — еще раз повторил Дьяченко.
Теперь Виктор понял, почему командир так невнимательно отнесся к его и вправду чуть хвастливому рассказу.
А Дьяченко добавил:
— Между прочим, взяли его у областного города, но на Колычском тракте. Есть основания думать, что мальчик из Колыча.
— А он где, Карп Андреевич? Может быть, я его знаю?
— Стоит ли спешить, — возразил Дьяченко. — Поди поспи, а вечером заглянешь к медикам.
— Есть! — Виктор вышел из землянки командира и направился прямо к медикам. Он шел, думая, что Дьяченко удивился бы, узнав, что младший лейтенант и в самом деле пошел спать.