— Те же и Назаров, — сказала Галя, увидев Шурку.
Мы стояли в дверях как ослы. В это время из другой двери в глаженой белой рубашке с галстуком появился Сережка. Вместо того чтобы поздороваться с нами. Сережка сел на диван рядом с Галей. Он смутился больше, чем мы с Шуркой.
Никогда я не видел рядом Галю и Сережку. Они, оказывается, очень подходили друг другу. Совершенно белобрысый, белобровый и розовощекий Сережка и чернявая, загорелая Галя.
— Мы в трамвае встретились, — объяснил Сережка.
— И решили пойти в кино без вас, — добавила Галя. — В «Заре» идут «Истребители».
— Ты же шесть раз смотрел, — сказал я Альбиносу.
— Он хочет посмотреть седьмой раз. В новой обстановке, — объяснила Галя.
Сережка молчал как рыба.
— Эх, ты… — скривился Шурка.
Здесь нам делать было нечего. Мы вышли на улицу.
— Что ж ты ему не сказал, что Петын вернулся? — спросил я Шурку.
— А чего ему говорить… Он зазнался.
Мы разошлись по домам.
Я лег на кровать и открыл «Виконта де Бражелона».
Тетя Лида сидела за своим столом и проверяла аспирантские тетрадки.
Тарелка репродуктора передавала сводку Информбюро, а потом артист Дмитрий Николаевич Орлов стал читать рассказ Лескова о Левше. Этот рассказ теперь передавали чуть не каждый день, и тетка каждый раз включала радио на полную мощность. Ей радио никогда не мешало. А мне всегда мешало. Я же не Юлий Цезарь, чтобы одновременно читать и слушать.
Между прочим, моя тетя Лида была точно как Юлий Цезарь. Проверяет тетрадки, слушает радио и разговаривает.
— Что-то Андрей Глебович не был вчера в бомбоубежище… Это правда, что он пошел работать на завод?
— Да, — отвечаю я покороче. — Он эту неделю в ночную.
— На какой же завод он пошел работать? — спрашивает тетка.
— Арматурный, — отвечаю я.
— Что же он там делает? Утюги?
Дались ей эти утюги…
— Это теперь секретный военный завод, — говорю я, чтобы защитить Андрея Глебовича от вечных нападок тети Лиды.
— Какой же он секретный?! — усмехается тетя Лида. — Там же водопроводные краны делают.
— Это раньше, — говорю я. — А теперь каждый знает, что там делают минометы.
Про этот маленький заводик действительно все в нашем переулке знают, потому что многие там работают. А вот про завод, где Гаврилов работает, никто ничего не знает.
— Если это теперь секретный завод, зачем же ты болтаешь? — спрашивает тетка. — Болтун — находка для шпиона.
— А зачем ты спрашиваешь? — злюсь я и захлопываю «Виконта де Бражелона».
Артист Орлов читает про то, как тульские мастера подковывали английскую блоху и на каждой подковке свое имя написали, да так мелко, что только в пятимиллионный мелкоскоп эти надписи прочитать возможно. Сам же Левша для этих подковок гвозди ковал. Эти гвоздики ни в какой мелкоскоп не видать. Тетя Лида всегда в этом месте смеялась. И мне это нравилось. Тут я вспомнил, что как раз про это место спорил с Андреем Глебовичем на даче. Он говорил: