– Я… вы… а вы в самом деле квалифицированный механик?
Он, не веря, посмотрел на нее, а она упрямо продолжила:
– То есть вы сказали полицейскому, что умеете ремонтировать машины. Вы… вы прошли курс обучения?..
Господи, какой ужас! Она как жеманная старая дева, которая на чаепитии заводит с незнакомым светский разговор!
Взрыв хохота подтвердил нелепость ее слов, и она зарделась еще жарче, когда наконец он успокоился и покачал головой.
– Это критика, Герцогиня? Вы пытаетесь окольным путем сообщить мне, что мое исполнение разочаровало вас механичностью?
Исполнение? Как отрешенно-оскорбительно звучало в его устах это слово, а легко подчеркнутый глагол «разочаровало» делал все ее возражения нелепыми. Морган отлично знал: уж что-что, а разочарование она не испытала!
Он все еще смеялся, и сковывающее ее смущение стал вытеснять гнев. Но тут же он выбил у нее почву из-под ног, добродушно заметив:
– Уверяю вас, Клодия, что про механизм того, чем мы занимались, я думал менее всего. Видимо, рассудок мой в этом и не участвовал: чистый инстинкт. Я мог думать лишь об одном: до чего же восхитительны вы на вкус, как страстно вы реагировали на мои прикосновения, как щедро отвечали…
Так она и знала!
– Я не распутная'. – проговорила она, запинаясь.
– Я этого и не утверждал, – ответил он, и лицо его снова стало по-опасному завлекающим и кротким. Он не имеет права стоять с таким… с таким невозмутимым и равнодушным видом, когда Клодия страдала от отвращения к самой себе и отчаяния.
Ну, не таким уж невозмутимым, мысленно поправилась она. В невинных синих глазах угадывался некий неопределяемый, скрытый жар. Да и не совсем равнодушным. Губы его покраснели, припухли, их обычно искривленная, тонкая линия стала на удивление влажной, сочной, а волосы неровно растрепались. Пока она подозрительно и хмуро следила за ним, он вынул руки из карманов, и она обнаружила, что он их засунул в карманы, дабы кое-что скрыть.
Она резко перевела взгляд на его лицо – и слишком поздно.
– Смею заметить, я тоже не распутный, – пробормотал он, подтверждая ее открытие горестно-откровенным признанием своей постоянной сексуальной готовности, – просто ваше общество меня страшно возбуждает. То, что произошло, естественно у мужчин с женщинами. От этого зависит и само выживание рода человеческого…
– Но я… вы… – несомненная доброжелательность Моргана ее сконфузила. Или он и впрямь не понимает, что именно произошло, и только с нею. Неужели он до того поглощен своим наслаждением, что не может понять степень наслаждения, испытанного ею?