— Как я могу? Ты врешь так же легко, как другие люди дышат. — Он снова схватил ее, его глаза потемнели от ярости. — Скажи, с кем ты разговаривала.
Лара вгляделась в лицо мужа. Она могла признаться ему, обнажить перед ним свое сердце, но какой смысл? Он опять притворится, что поверил ей, а потом все повторится снова. Рано или поздно Слейд подавит все, что в ней есть, — гордость, достоинство. И, может быть, даже любовь. «Брак должен основываться на любви и доверии», — думала она, а Слейд не был способен ни к тому, ни к другому, когда женился на ней.
Это был удар, но он никогда не узнает об этом. Единственным, что осталось у нее, была ее гордость.
— Нет, — сказала она мягко и высвободилась из его рук.
Лицо у него перекосилось. Он поднял руку, и она ждала, когда он ее ударит. Слейд повернулся и со всей силы грохнул кулаком о стену. Он слышал, как она выбежала, стук ее шагов на лестнице, но не сдвинулся с места.
Все кончено. Он узнал правду — правду, которую так долго пытался отрицать.
Его жена была тем, что он о ней и думал, — олицетворением всех женщин, которые отравляли жизнь роду Бэронов. Она была безнравственной, она обманывала, и ей нельзя доверять.
И он, помоги ему Бог, полюбил ее.
Дневной свет потускнел, наступили сумерки. Сумерки сменились ночью, но Слейд ничего этого не замечал.
Лара уехала. Уехала в такси, забрав Майкла, час назад. Он смотрел в окно и думал о том, что теперь знал, что мир, который он создал, оказался блефом.
Сердце болело. Не потому, что не было Лары. Он больше не любил ее. Пару часов здесь, в темнеющей комнате, — и он вытрясет эту проклятую иллюзию из своей головы.
Он будет скучать по Майклу. Слейд напрягся. Если Лара думает, что сумеет выкинуть сына из его жизни, то она ошибается. Завтра утром он первым делом позвонит своему адвокату и велит начать дело по оформлению опеки.
Нет. Слейд потер ладонями глаза. Мальчик любит свою мать, и она любит его. И кем бы ни была Лара, она была хорошей матерью. Значит, совместная опека. Он будет общаться с сыном в выходные, праздники, каникулы… пусть адвокат все это проработает.
Вот что он должен был сделать с самого начала, вместо того чтобы заставлять Лару выходить за него замуж. Каким же идиотом он был! Можно спроектировать здание, продумать все до мельчайших подробностей, просчитать, но спроектировать вот так семью невозможно. Один мужчина, одна женщина, один ребенок не слагаются в какую-то сумму — без любви. Любви к сыну было недостаточно. Брак не был браком без любви.
А он никогда не любил Лару. Теперь он понял. Он хотел ее, да. Она была великолепна в постели, но больше между ними ничего не было.