— Ничего не значит? Ничего не значит? И эта женщина будет твоей женой? Если она ничего не значит, то что значу я?
Меньше, чем ничего. Я не гожусь даже чистить тебе ботинки.
Она кинулась к двери, но Алекс догнал ее в два шага и крепко обхватил за талию.
— Прекрати. Дело обстоит совсем не так, и ты это знаешь.
— Не так? — По ее щекам покатились слезы, и она даже не стала их вытирать. — Тебе надоела Лизетт. Вот ты и решил заманить еще кого-нибудь в свою постель. Как я могла быть такой дурой?
— Это не имеет отношения ни к Лизетт, ни к кому-нибудь другому. То, что произошло между нами, произошло по нашему обоюдному желанию. Это было чудесно. Ты сама так сказала.
— Сказала, потому что думала, что ты меня любишь.
— А я и люблю.
Ники покачала головой.
— Отпусти меня. — Она попыталась скинуть его руку с талии.
— Не отпущу, пока ты не поймешь.
— Я никогда этого не пойму, Алекс. Никогда. — Оттолкнув его с такой силой, что он вынужден был ее отпустить, она кинулась к двери. Слезы катились градом, ослепляя ее. Снаружи было грязно, тропинка, по которой она бежала, была устлана упавшими во время грозы ветками. Она не знала, куда направляется. Ей было все равно. Она только знала, что должна убежать от Алекса, от чудовищной боли, которая терзала ее душу.
Ветки цеплялись за ее юбки, царапали ей щеки, но она продолжала бежать. Только слышала сзади голос Алекса, умолявшего ее остановиться. Перед ней было болото. Стволы деревьев поросли призрачным серым мхом. Под ногами хлюпала вода, темная и угрожающая. Ветер, казалось, нашептывал ее имя.
Она поняла, что это не ветер, а Алекс, всего за несколько минут до того, как он схватил ее. Они упали на кучу листьев и сучков. Он оказался сверху.
Безудержно рыдая, она отталкивала его, колотила по его груди, царапалась.
— Оставь меня!
Алекс держал ее за руки, стараясь унять ее дрожь и в то же время боясь причинить ей боль».
Когда ее силы иссякли, он поднял Ее на руки.
— Я-то думала, что ты любишь меня, — рыдала она. — Как я могла так ошибаться?
Алекс закрыл глаза. У него было чувство, будто вся его грудь налилась свинцом, он с трудом мог дышать. Он знал, что она будет возражать против того, чтобы быть его любовницей.
По крайней мере сначала. Но оказывается, она ожидает, что он женится на ней?! Такое ему и в голову не приходило. Он баюкал ее как маленького ребенка.
— Я думал, ты поняла, — повторял он. — Я никогда не хотел ранить тебя.
Но она рыдала все сильнее. Ее тело сотрясалось от рыданий. Ему было невыносимо сознавать, что именно он виновник этих слез.
— Я думала, что ты человек чести. Думала, что тебе можно доверять.