И незнакомец посмотрел на шефа полиции долгим угрожающим взглядом. Тот постоял немного, колеблясь, и вышел.
Высокий мужчина подошел к Ники, встал напротив и улыбнулся. Потом очень мягко заговорил:
— Прости меня, дитя, но я пришел так быстро, как только смог. Я хотел бы избавить тебя от этого. — Он жестом обвел мрачную, окрашенную зеленой краской следственную комнату. — Я — хороший друг твоей мамы и позабочусь о тебе ТАК, как она попросила бы меня об этом.
В глазах Ники он прочитал вопрос: «Но я вас не знаю!»
— Меня зовут Стерлинг Уэзерби, — мягко произнес он. — И, хотя мы никогда не встречались, я вел дела твоей матери очень долгое время. И теперь пришел, чтобы позаботиться о тебе. Но мне нужна твоя помощь. Ты поняла, Николетта?
Ники почувствовала, что выхода у нее нет: он сказал, что был другом мамы.
— Вы думаете, этот человек, который сделал маме больно, был мистер Хайленд? — спросила она торопливым шепотом. Наступило зловещее молчание, потом адвокат сказал:
— Почему я должен так думать?
— Он был там.
Стерлинг Уэзерби покачал головой и улыбнулся.
— Но он не мог быть там, дитя, и уж, конечно, не мог бы причинить вред твоей маме. Мистер Хайленд позвонил мне и попросил тебе помочь — и звонил из Вашингтона, где находится уже три дня.
— Правда?
— Ники, я надеюсь, ты никогда никому не скажешь, что думаешь, будто мистер Хайленд был там. Это невозможно и просто все запутает. Ты не сделаешь этого, я уверен. Полиции уже много известно об этом деле.
— Я им сказала про музыку, — ответила она. Уэзерби искоса бросил на нее взгляд, потом опять улыбнулся.
— Им известно, что кто-то вломился в дом… грабитель, который хотел украсть вещи, и твоя мать попыталась его остановить. И он стал с ней бороться…
— Я ничего такого не слышала.
— Ты в это время спала?
Ники кивнула.
— Ты так и сказала полиции?
— Я еще ничего им не сказала, даже про мистера Хайленда.
— Но его там не было, Ники. Это можно доказать. Она думала, что видела его, но теперь мысли путались, и Ники уже не была уверена. Возможно, мистер Хайленд ей приснился, а настоящее началось только утром.
Уэзерби вдруг спохватился, что Ники сидит в ночной рубашке и халате.
— Ты замерзла, детка? — спросил он ласково. — Дать тебе одеяло?
Ники покачала головой. Она не чувствовала холода.
Мистер Уэзерби взял стул и сел напротив.
— Николетта, я знаю, ты хотела бы поскорей уйти отсюда. Ты сможешь это сделать, как только скажешь полиции то, что рассказала мне. Ты спала и ничего не видела. Но будет не правильно, если ты скажешь то, в чем не уверена полностью.