Только у себя в каюте хмурилась Вивиан. Только перед сном сэр Эгберт вздыхал и тревожно качал головой.
Приближалась Англия.
Из разговоров на палубе…
— Майкл, смотри, чайки.
— Вижу. Скоро берег. Испания.
— А жалко, что мы не будем там сходить. Вот теперь я бы на нее посмотрела. И на Лиссабон. И на Бордо.
— А мы туда съездим, хочешь?
— Ага. На велосипеде.
— Почему? На поезде. А еще лучше, на машине.
— Да ладно, зачем нам Испания, с другой-то стороны. Где мы столько денег возьмем?
— Сью…
— Что?
— Ничего. Так. Потом…
— Вивиан, я волнуюсь.
— Я тоже, сэр Эгберт. Я не просто волнуюсь, я почти в панике. Он ведет себя как идиот.
— Главное, почему? Он что, отца боится? Да Дюк женился на Элен, которая была самой что ни на есть селянкой! Дочь священника! А его, Дюков, дед? Он вообще привез иностранку. Все Ланкастеры такие. Они потому и сохранились так хорошо. У них все время свежая кровь. Дюку скоро восемьдесят, а он поднимает пятнадцатикилограммовую гирю одной рукой и каждое утро скачет верхом.
— Теперь не скачет.
— Так поскачет, когда увидит своего ненаглядного паршивца, да еще с такой девочкой! В Сью нельзя не влюбиться!
— Я с вами согласна, сэр Эгберт, но беспокоит меня другое…
— Майк?
— Да, Ви. Ты Сью не видела?
— Видела, скажу попозже, а то ты удерешь. Мне надо с тобой поговорить.
— Что опять не так? Папе я послал телеграмму…
— Идиот, мы с сэром Эгбертом послали ее еще до Кейптауна. Неужели мы позволили бы ему умереть от тоски? На это только ты способен…
— Не начинай, Ви. Тем более что папе я послал телеграмму еще из Ярмута. Правда, тогда я не знал, что меня оправдают. Чего тебе, зануда? Меня Сью ждет.
— Тогда буду краткой. Когда ты ей скажешь?
— Ох, Ви, сам не знаю, как быть. Впервые в жизни боюсь. Да и случай как-то не представлялся. Ну что, выйти из ванной в полотенце, задрать нос и сообщить, что я Гай Юлий Цезарь? Она засмеется и скажет, что ее фамилия Клеопатра, только и всего.
— Но ты не Цезарь. Ты…
— Я знаю, кто я. И я всю жизнь старался работать на имя, а не его заставлять работать на меня. Я не привык, понимаешь?
— А понимаешь ты, что это плохо кончится? Она уже досыта наелась всех наших заморочек голубых кровей, она считает, что аристократы — это такие тихие психи, с которыми лучше не иметь дела, она тебе верит и только на тебя смотрит, а потом вдруг выяснит, что ты…
— Ви? А может, все обойдется?
— Тогда ты совсем не знаешь Сью. Она гордая. И немыслимо честная. К тому же она тебе верит, как верят только Господу Богу, а ты скрываешь от нее даже свое имя. Да она мгновенно уйдет!
— Я скажу. Скажу, не смотри на меня так. Сегодня скажу. Или завтра.