— Майк, сынок, я рекомендую старый солдатский метод. Говоришь правду в кратких, но четких выражениях, потом хватаешь, прижимаешь к сердцу, покрываешь поцелуями. И все.
— Я не успею. Она убьет меня раньше.
— Прекрасная смерть. Но она не убьет. Она тебя любит. Не знаю, за что, но любит без памяти. Уж поверь моему опыту. Я трижды был женат, всегда по любви.
— Дядя Эгберт, а если все оставить до прибытия, а там я ее сразу повезу в наш дом в Лондоне…
— Вот этого не надо. В Вест-Энде свой кодекс чести. Это ее оскорбит еще больше. Малыш, слушай старших. Запомни алгоритм: говоришь, хватаешь, прижимаешь, покрываешь… Осечки не будет.
— Добрый вечер, моя дорогая! Вы стали совсем красавица. Такая загорелая, веселая!
— Здравствуйте, леди Уимзи. Извините, я ищу…
— Неразлучны, совершенно неразлучны! Прелесть. То-то радость будет старику.
— Вы имеете в виду…
— Ну, разумеется, я про отца вашего Ромео. Хотя он у вас, скорее, Отелло. Так отделать беднягу Фоулса… то есть, я хотела сказать, этого негодяя. Да, а вот старик будет рад. Да и кто не рад? Все-таки ваши фамилии связывает такая давняя и славная история. Всего одна война — но какая! И столько браков — но каких!
— Леди Уимзи, я не совсем понимаю, какая война?
— Ох, душечка, ну Алой и Белой Розы, разумеется! Йорк против Ланкастера! Ах, прелесть, как люблю романы про те времена. Такая любовь, такая страсть, такие мужчины… Вы что-то бледненькая. Вон идет ваш баронет, а я-то, дура, приняла его за хулигана…
— Да уж. Я тоже хороша. Пойду посижу. Не говорите ему, что видели меня…
Сью заперлась в каюте до вечера, а на стук не отвечала. На ужин она не явилась, Майкл выходил из себя, а Вивиан тревожно хмурилась. После ужина Майкл поспешил к себе в каюту. Войдя, он остолбенел.
Сью сидела посреди каюты на стуле, очень прямо, и смотрела на него. Драные на коленках джинсы, футболка, бело-розовые смешные кроссовки, бандана на голове. Огромные сухие глаза, стальные, безжалостные и безрадостные.
— Птица, куда ты пропала? Я тебя обыскался.
— Трахаться хотелось?
— Что? Ты чего, Сью?..
— Ничего. Просто спрашиваю, зачем искал. Больше вроде незачем.
— Сью, что случилось?
— Ничего не случилось. Англии берег родимый стынет вдали за кормой. Вернее, перед носом.
— Ну да, но я не понимаю…
— Я тоже не понимаю. Не понимаю, почему голубая кровь дает право унижать и обманывать других людей. Не понимаю, почему швея или кузнец, проработавшие всю жизнь не разгибая спины, хуже, чем ленивые олухи с родословной длиною в километр. И еще я не понимаю, как ты, на себе испытавший столько всего в жизни, мог оказаться таким же ограниченным, тупым, лживым и себялюбивым придурком!