В постели Ричарда.
Тепло, в котором она нежилась, было теплом его тела, а если она смогла что-либо разглядеть, значит, ночь близится к концу и утро на подходе.
Мысленно отругав себя, Катриона перевела дыхание и потихоньку высвободилась из его объятий, что было совсем непросто. Она занималась этим третье утро подряд, но задача не становилась легче, несмотря на приобретенные навыки. Ричард крепко держал ее за талию, тесно переплетя ее ноги со своими.
Наконец ей удалось выбраться из постели. Поспешно набросив халат, Катриона расправила простыни и одеяла и, стараясь не шуметь, взбила подушку.
Задержавшись у постели, она посмотрела на мужчину, с которым провела ночь. Он лежал на животе, раскинувшись. Даже в расслабленном состоянии лицо его производило впечатление силы. Густые пушистые ресницы не могли смягчить резкие черты его лица; твердые губы были решительно сжаты.
Глубоко вздохнув, Катриона протянула руку, чтобы убрать с его лба непокорную прядь, но сдержалась. Потянулась к одеялу, чтобы поправить его, но, помедлив, печально опустила руку.
Нет, так она рискует разбудить его.
Дом между тем пробуждался, засуетились слуги, где-то вдалеке хлопали двери.
Поеживаясь от утренней прохлады, Катриона плотнее запахнула халат. Бросив последний взгляд на спящего мужчину — который никогда не станет ее мужем, — она выскользнула из алькова.
Едва занавеси сомкнулись за ней, как Ричард открыл глаза. Услышав слабый щелчок затворившейся двери, он некоторое время смотрел на пустое место рядом с собой, а затем с протяжным вздохом перевернулся на спину.
Он не получил ответа на мучивший его вопрос, но кое-что понял. Его страсть не была безответной. Чувства Катрионы не уступали его собственным.
Впрочем, он не взялся бы описать, что испытывает к зеленоглазой колдунье. Между ними существовала чувственная связь, придававшая их занятиям любовью небывалый накал. В жизни Ричарда было достаточно женщин, чтобы уловить разницу. Да и Катриона, при всей своей неискушенности, не могла не ощущать мощного притяжения, вспыхивавшего между ними при каждом прикосновении или поцелуе.
Ричард постоянно находился в поле этого магнита и, помоги ему Боже, даже начал привыкать к этому. Тяга к Катрионе быстро становилась частью его натуры.
Поморщившись, он отбросил одеяло и сел, потирая ладонями лицо. Он слишком хорошо себя знал, чтобы понимать: он не сдастся так просто либо ему удастся избавиться от ставшего привычным собственнического инстинкта, который овладевал им при виде Катрионы.
К тому же он так и не понял, что заставило ее отдаться ему. В глубине ночи, когда их тела разъединились и она безмолвно скользнула к нему в объятия, у Ричарда не оставалось ни сил, ни желания расспрашивать ее дальше. Поцеловав колдунью, он притянул ее к себе и, убедившись, что она заснула, погрузился и сам в блаженный сон.