На этот раз, когда Лесли сделала паузу, у Флинта нашлось замечание, состоявшее из одного слова:
— Его?
— Брэдфорда Куэррелза, театрального баловня Нью-Йорка и Лондона, — сухо ответила Лесли. — И чудо-мальчика в спальнях почти всех дам, — смеясь над собой, заметила она. — Первое обстоятельство было известно мне до того, как я с ним познакомилась.
— А второе? — вставил Флинт.
— Я отказывалась признать до того дня, когда он сообщил, что уходит от меня. — Лесли хмуро посмотрела в свой стакан.
Вино стало действовать на нее, включая и тяжесть во всем теле и в веках. Она изящно зевнула, прежде чем добавить:
— Признание Брэда в неверности было завершающим в серии ударов.
— Ударов?
Лесли моргнула. Она удивилась тому, как Флинт сумел вложить столько сдержанной ярости в одно короткое слово. Ответ пришел ей на ум в то же мгновение, что прозвучал вопрос.
— О! Я не имела в виду физические удары, — поспешила заверить она его. — Брэд никогда не поднял на меня руку. — Она вяло улыбнулась. — Возможно, если бы он сделал это, мне было бы не так больно… синяки заживают довольно быстро.
Флинт прищурился.
— Мне бы хотелось, чтобы вы пояснили вашу мысль.
Лесли устала, и ей хотелось спать. Ей было неприятно бередить все это, оживлять болезненные воспоминания, но Флинт выжидательно, вернее, свирепо ждал ее ответа, и она знала, что он будет настаивать, пока она не скажет ему все. Она тихо, но от души вздохнула.
— Знаете, он действительно прекрасный актер. Он сказал мне, что я бываю интересной и привлекательной только тогда, когда играю роль на сцене. Он сказал мне, что меня трудно вдохновить в постели, я не зажигательный партнер, поэтому он и искал вдохновения повсюду начиная со второго дня нашего медового месяца.
Лесли попыталась улыбнуться, но улыбка у нее не получилась.
— И вы поверили ему? — Голос Флинта стал грубым, исполненным недоумения и гнева.
— В то время да.
Флинт открыл рот, но Лесли предупредила его протест.
— Пожалуйста, попытайтесь понять, — взмолилась она. — Я любила его и верила ему. Я внушила себе, что мы идеальная пара — единение умов, талантов и чувств. Я полностью поверила той роли, которую он решил играть со мной, — очаровательного, интеллигентного, преданного друга и любовника. Я отказывалась верить намекам, которые от случая к случаю появлялись в театральной печати, считая их злобными сплетнями. И хотя большинство моих друзей знали, какой на самом деле Брэд потаскун, они щадили меня и хранили молчание. Так что, Флинт, я верила каждому его слову и какое-то время была совершенно раздавлена.