Зная, что он живет дальше на севере, у Прескотта, Мэгги подивилась его беглому выговору и, вообще, знанию этих мест. Но ее внимание отвлекла Иден, которая через черную дверь увидела стоящий во дворе колодец.
— Как ты думаешь, мы сможем помыться в наших номерах?
Колин сделал все необходимые распоряжения, и старуха пригласила женщин пройти во внутренний дворик. Иден пошла за хозяйкой, а Колин остановил Мэгги легким прикосновением руки.
— Завтра мы будем уже в Тусоне. Так что надо бы вечерком потолковать наедине.
— Хорошо.
Сердце застучало, но голос ее не дрогнул. Она посмотрела ему в глаза и ничего там не прочла.
— Встречаемся во дворе у колодца, когда взойдет луна и все остальные уснут.
Мэгги лежала на жестком, комковатом, набитом обертками от кукурузных початков матрасе и смотрела в потолок, весь в уродливых пятнах от обвалившейся штукатурки. Иден уже с четверть часа назад затихла. Мэгги бесшумно села и соскользнула с грубой кровати, двигаясь медленно, чтобы не заскрипели кожаные ремни, поддерживающие матрас.
— Ты отправляешься на свидание с отцом? — нарушил тишину голос Иден. Мэгги вздохнула.
— Это вовсе не то свидание при луне, душа моя.
— Я знаю. — Иден помолчала, затем сказала:
— Я хочу рассказать ему о Ласло. Всю неделю я собиралась с духом, но, кажется, так и не собралась.
— Сейчас тебе надо просто поспать. Все эти события так выматывают. А там видно будет.
Мэгги вышла из темной комнаты, надеясь, что Иден уснет. Бог знает, удастся ли ей самой отдохнуть этой тревожной ночью. Но мы покончим с разбирательствами раз и навсегда.
Стоя в темноте, Колин смотрел, как она идет к колодцу. Яркий лунный свет обливал ее волосы, заставляя их гореть темным огнем. Она шла с той чувственной уверенностью, которая одновременно и раздражала его и разжигала кровь. У нее были длинные ноги. Длинные и стройные. Он представил себе, как его рука скользит по ним, плавно переходящим в бедра. Он выругался про себя и вышел из тени мадроньи, вставая на ее пути.
Мэгги испуганно ахнула.
— Ты бесшумен, как Блэйк. Он, наверное, из апачей.
— Наполовину. Он тебе нравится? — спросил он, пряча лицо в тени.
Она презрительно фыркнула.
— Он мне в сыновья годится. Только теперь его лицо с иронично поднятой бровью показалось на свету.
— А разве ты начинала не молодой? Она размахнулась, чтобы нанести ему пощечину, но удержалась и опустила руку.
— Ты никогда не сможешь мне простить мое начало, да, Колин? Ты ведь потянулся ко мне в ту самую «минуту, как оказался в „Серебряном орле“. — Она отвела взгляд и смущенно вздохнула. — Что ж, и меня также потянуло к тебе. Но это не было небесным чувством, не так ли? Зов плоти. А такой респектабельный бизнесмен с политическими амбициями не может себе позволить развлечения такого рода.