— Я воспитана англиканской епископальной церковью, святой отец, — приглушенно сказала Мэгги, вспоминая девичьи мечты о церемонии обручения в большой церкви, полной веселых людей.
Это было так давно. И какое это имеет значение сейчас? Вот уж не думала, что можно так выходить замуж. Она посмотрела в добрые глаза священника, не отваживаясь встретиться с холодными глазами стоящего рядом чужого ей мужчины.
— А разве сложно обвенчать двух некатоликов, святой отец? — спросил Колин.
— Нет. И я сделаю это, если только вы оба согласны обвенчаться. — Он переводил взгляд с мрачного лица Маккрори на призрачный лик Мэгги.
— Мы согласны, — бесцветным тоном произнес Колин.
Мэгги просто кивнула в знак согласия.
Пока священник зачитывал слова из старинной потрепанной книги в кожаном переплете, Колин стоял как преступник пред лицом приговора, проклиная про себя Джуда Ласло, который сейчас наверняка поджаривался в аду, и все женское безрассудство. Он и сам прошлой ночью заключил сделку с дьяволом, вводя Мэгги Уортингтон в свой дом в качестве жены, — но этот брак лишь формальность. Ведь сначала он не хотел жениться на ней, и она освободила его от обещания тогда, в Соноре.
Но они оба любили Иден и должны были находиться рядом с ней в грядущих ей испытаниях, а объяснить появление Мэгги в их доме можно было, лишь назвав ее женой. Когда сложится жизнь у Иден, они смогут аннулировать этот брак. И будут вольны жить — каждый по-своему.
Мэгги прислушивалась к напряженному голосу Колина и повторяла слова клятвы. Каждый дюйм его тела излучал раздраженную злость. Он ненавидел делать что-либо вынужденно. Вот почему попросил Иден остаться в отеле, пока они отыщут сельского священника. Иден была счастлива до слез, когда Колин пришел к решению пожениться. Девушка продолжала пребывать в наивных мечтаниях, что они полюбят друг друга, если совершится формальность венчания. Но когда она отправилась спать, Колин попросил Мэгги определить условия их сделки. Неужели она всерьез полагает, что ее устроит такой подложный брак?
Он стыдится меня и сердится на себя за то, что желает меня. И что ей оставалось делать, как не вздернуть подбородок, изображая ту самую гордость, над которой он презрительно смеялся, и не сказать, что она будет счастлива не спать с ним в одной постели?
Колин слушал, как она тихо произносит слова клятвы, постоянно ощущая в кармане жилета обручальное кольцо, которое жгло ему кожу. Кольцо Элизабет. Он всегда носил его с собой, с той самой минуты, когда взял его со смертного одра и сжал в кулаке. Как можно надеть его на палец другой женщины, особенно такой, как Мэгги? Он должен был попытаться найти другое кольцо, но в маленьком приграничном городке ранним утром это оказалось невозможным. Он скорбел пятнадцать лет. А может быть, происходящее — к лучшему? Какой предательский голос шепнул ему эти слова?