– Большинство – да, – ответила Диана, отвлекаясь. – Но в Королевской академии существуют строгие правила – только мужчинам разрешается рисовать обнаженное тело.
– Такие правила ставят художниц в невыгодное положение.
– Вы правы. До того как я обнаружила вас плавающим в бухте, я никогда не видела голого мужчину.
– А как же ваш бывший поклонник?
Последовало короткое замешательство, словно Диана вдруг сообразила, куда завел их разговор.
– Его тоже не видела.
– Как такое может быть? Он что, занимался с вами любовью в одежде?
Нахмурившись, Диана холодно посмотрела на Торна:
– Мы никогда не занимались любовью.
– Никогда?
– Ни единого раза.
У него брови поползли на лоб.
– Вы хотите сказать, что вы… все еще девственница?
– Ну… да.
Легкий румянец на ее щеках подсказал ему, что она смутилась то ли от своей откровенности, то ли от интимности его вопроса. Но он не жалел о своем любопытстве.
Она все еще оставалась девственницей.
Торн был изумлен таким признанием. По какой-то причине ему даже понравилось, что она была еще не тронутой.
Удовольствие, однако, подпортила мысль о том, что Диана не имеет никакого представления о наслаждении, для которого создано ее тело.
Вполне возможно, что ей не довелось испытать никакого наслаждения в своей жизни – ни сексуального, ни какого-нибудь еще. Диана сама признавалась, что после случившегося с ней скандала она долгое время жила в деревне.
Торн помрачнел. Теперь он понимал, почему Диана так отстаивает свою независимость. Для общества она была помечена клеймом отверженности, в то время как ее соблазнитель безнаказанно выскочил из переделки. Это дьявольски несправедливо!
– Совершенно неправильно, что только вы одна пострадали от последствий того побега, – произнес он тихо.
Диана опустила глаза и уперлась взглядом в кисти, которые держала в руках, не в силах объяснить, почему вдруг с такой силой сжало горло. Она не нуждалась в жалости Торна, но все равно была тронута его сочувствием. Общественное презрение было беспощадно к ней.
Совершенно случайно он наткнулся на причину, из которой выросло ее чувство обиды: она была обесчещена, оставаясь невинной. Она никому не отдавалась, она не познала страсть. Она даже понятия не имела, как нужно целоваться. А между тем ее считали падшей женщиной. Совершив чудовищную ошибку – влюбившись в дурного человека, – Диана расплачивалась за нее до сих пор, живя в одиночестве, без надежд на замужество и детей. Без мужа, без любовника, без друзей.
Диана подняла голову и увидела, что Торн наблюдает за ней, а в его глазах светилась доброта и понимание. Он узнал ее страшную тайну и не осудил ее. Самое трогательное – он не верил, что она заслужила презрение, которое ей выказывало общество.