– Вы меня почти уговорили, моя очаровательная Венера, – начал он.
И тут, перекрывая веселый гомон, в гостиной возникла суматоха, и он услышал, как кто-то выкрикивает его имя:
– Торн! Где вы? Торн!
Глянув за спину Венеры, он увидел, как сквозь толпу проталкивается молодой человек. Торн узнал в нем Лоренса Карстера, одного из своих давних знакомых. Лоренс кичился тем, каким модным денди он был, но сейчас его галстук сбился набок, дыхание было прерывистым, как будто он пробежал значительное расстояние.
– Торн, вам нужно немедленно идти! – В глазах стояло страдание. – Это касается Натаниеля… С ним… Он…
– Отдышитесь и расскажите, что произошло. Что случилось с Натаниелем?
– С ним… О Господи Боже… Нат мертв.
Не поняв смысла сказанного сначала, Торн просто уставился на Лоренса, однако тут же почувствовал, как пальцы Венеры впились ему в плечо. Глянув на нее, он увидел, как бледность залила ее лицо.
«Это, должно быть, какая-то ошибка», – ошеломленно подумал он.
Не может быть, чтобы его друга убили.
– Мертв? – повторил Торн чужим охрипшим голосом.
– Удар кинжала… Между ребер. В аллее рядом с Сент-Джеймс-стрит. – Голос Лоренса прервался. – Похоже на ограбление. Тело все еще там. Я вызвал караул. Но вы должны туда поехать, Торн.
– Да, – еле слышно сказал виконт, поднимаясь из-за стола.
Ледяной холод ночи пронизывал насквозь его элегантный вечерний туалет, но сейчас, торопливо шагая по темным улицам в сторону Мейфэра, Торн едва ли обращал на это внимание, Миновав несколько кварталов, Лоренс свернул на Сент-Джеймс-стрит, а потом в темную грязную аллею.
Сердце тяжело колотилось, и Торн невольно замедлил шаги.
Впереди в воздухе виднелся мигающий свет масляного фонаря, а несколько свидетелей наклонились над лежащей навзничь фигурой. Несмотря на внутреннее сопротивление, виконт заставил себя подойти ближе, пока не оказался рядом с телом друга. Ему не составило труда узнать Натаниеля.
В отчаянии Торн опустился на колени.
Вечерний плащ Натаниеля был распахнут на груди, так же как сюртук и парчовый жилет. Белая сорочка на груди стала темной от крови.
Трясущимися пальцами Торн дотронулся до горла Натаниеля там, где сбоку должна была биться артерия.
– Кошелька как не бывало, господин, – пробормотал кто-то.
«Пульса тоже нет».
Господи Боже! Натаниель выглядел таким, черт побери, умиротворенным, словно он отсыпался после ночи или двух непрерывного кутежа.
Торн почувствовал, как мука рвет его на части. Руки сжались в кулаки, из горла рвалось рыдание. Натаниеля не стало. Это было непреложно.
– Что будем делать с телом, милорд?