Артур во время ее болезни был на высоте, и Сильвана еще больше влюбилась в него. Сильвана никак не могла освоиться в фамильном доме Артура в Сьюикли. Она так и не смогла почувствовать себя полностью счастливой без веселой суеты Рима, без безмятежности тосканских окрестностей, где она выросла. Сильвана старалась как можно чаще прилетать в Италию. Поначалу она на минуту боялась отойти от своего Артура, всегда ощущала потребность в поддержке и безопасности, которые она получала в объятиях его рук. Но потом она решила, что эти сильные и мускулистые руки могут не только обнимать, но и сдавливать, ограничивая свободу. Вскоре она поняла, что может делать все, что ей заблагорассудится… если только это не идет вразрез с желаниями супруга.
Оправляясь после первого выкидыша и лежа в своей огромной, с четырьмя шишечками, супружеской постели, Сильвана целыми днями расписывала на бумаге свои планы переделки мрачного тридцатикомнатного особняка с узкими, будто грани алмазов, окнами, обставленного тяжелой резной мебелью. Но когда однажды она случайно проговорилась мужу о своих занятиях, он перестал одеваться, сурово взглянул на нее и сказал:
– Этот дом один из лучших во всей Пенсильвании. Ты можешь, конечно, переставить что-то из мебели, но я не позволю никаких переделок.
Сильвана попыталась возражать, даже, забывшись на минуту, позволила себе заявить, что вся эта роскошная мебель всего лишь искусная подделка, а не антиквариат шестнадцатого века. Артур выслушал жену с ледяным спокойствием, не перебивая, только сверлил ее своими голубыми холодными глазами.
Целую неделю после этого Артур с ней не разговаривал. Они, конечно, помирились, но жизнь пошла уже не такая, как до этого.
Сильвана не могла смириться с тем, что ее романтические мечты несбыточны. Мало-помалу, незаметно для себя, она стала все глубже и глубже погружаться в депрессию – странное состояние духа, которое само по себе спровоцировало вскоре смертельную скуку и усталость от жизни.
Нормальная беременность у Сильваны наступила лишь после четырех лет замужества, причем она практически все это время была в положении, переживала выкидыши и тяжело оправлялась от них. Артур давно уже охладел к супружеским обязанностям, и его интерес к ней как к женщине рассеялся очень быстро. Совсем как тот утренний туман, который каждое утро поднимался над рекой, протекавшей под окнами их спальни. Первые двенадцать ночей после рождения их дочери Сильвана проводила в одиночестве, так как, по мнению Артура, ей следовало хорошенько отдохнуть. На тринадцатую ночь Сильване пришло в голову, что Артур, возможно, дарит предназначенные ей ласки другой женщине. Она попыталась было заговорить с ним на эту тему, но вместо этого ее ждало открытие: когда Артур не имел желания разговаривать о чем-либо, разговора не получалось. Его работа в «Нэксус майнинг интернэшнл» – компании, основанной его прадедом, – была оправданием для всех отлучек из дома.