При виде этого мужчины с Лолой произошло что-то непонятное. Она забыла, зачем, собственно, пришла в это заведение, и как загипнотизированная двинулась через зал к его столику.
У нее не было своей воли, странное чувство тянуло ее к этому мужчине, как магнитом. Наверное, такое чувство испытывает кролик, когда он смотрит в немигающие глаза удава, решившего им пообедать. Мужчина поднял на нее свои голубые глаза. Лола увидела, что он здорово пьян, и в то же мгновение у нее отнялись ноги. Она безвольно опустилась на стул рядом с незнакомцем. Бедный кролик прибыл и ждет, когда на него обратят внимание. Приятного аппетита.
– Ну вот, опять! – пробормотал голубоглазый мужчина не совсем понятное, и спросил: – Пиво будешь?
Лола кивнула: дар речи она, по-видимому, потеряла.
Мужчина махнул официанту, и тот принес два бокала пива.
– Ну, Антон, ты даешь! – негромко проговорил он, ставя бокалы на стол.
«Антон, – подумала Лола, с большим трудом возвращая себе способность соображать, – значит, это и есть Антон Кузовков. То-то мне брюнетка в офисе сказала, что я его легко узнаю…»
– Тебя как зовут? – спросил Антон скучным голосом.
– О… Ольга, – ответила Лола, с трудом справившись с немотой.
– Пиво пей, Ольга.
Лола послушно поднесла к губам бокал и в два глотка выпила его, совершенно не почувствовав вкуса.
Антон посмотрел на нее долгим изучающим взглядом. От него исходили волны какого-то то ли жаркого холода, то ли холодного жара – во всяком случае, чего-то такого непонятного, от чего Лолу начала бить мелкая дрожь. Она из последних сил пыталась сопротивляться этому ужасному состоянию, пыталась разбудить голос своего рассудка, пыталась внушить себе, что в этом голубоглазом мужике нет совершенно ничего хорошего – толстый, ленивый, пьяный… Но сопротивляться исходившим от него волнам было то же самое, что пытаться руками остановить бульдозер. Кролик сложил лапки и покорно ждал решения своей участи.
– Ну ладно, пойдем, что ли. – Антон поднялся из-за стола, бросил на скатерть деньги.
Лола послушно следовала за ним. Спорить или сопротивляться не имело смысла. Швейцар напоследок окинул ее насмешливым взглядом, и даже попугай крикнул «Пиастры, пиастры!» каким-то особенно издевательским тоном, но Лола не обращала ни на что внимания. Она шла за Антоном, как преданная собачка идет за своим хозяином. Антон открыл перед ней дверцу побитых «Жигулей», и она села на переднее сиденье. Где-то в глубине сознания мелькнула мысль: «Как же он поедет, он же совсем пьяный?» Но она тут же забыла об этом.
Дороги Лола не запомнила и даже не могла бы потом сказать, долго ли они ехали. Все происходило как бы в полусне.