– Он пиво пьет в «Джоне Сильвере». Это за углом, метров пятьдесят от проходной. Лучше туда идите, а то он может сегодня не вернуться. А по мобильному ему звонить бесполезно – он его здесь забыл.
– А как я его узнаю? – спросила Лола.
На лице брюнетки снова вспыхнула с трудом сдерживаемая ненависть, и, кое-как справившись с тягой к немедленному смертоубийству, она злобно прошипела:
– Узнаешь. Ты его узнаешь, не сомневайся.
Лола удивленно поблагодарила брюнетку и отправилась в указанном направлении.
«Джон Сильвер» оказался довольно приличным баром, отделанным в стиле пиратского корабля. Перед входом стоял швейцар в красном головном пиратском платке, с черной повязкой на глазу и, конечно же, с попугаем на плече. Швейцар распахнул перед Лолой дверь, и она оказалась в полутемном помещении, увешанном штурвалами, якорями и потемневшими от времени обломками разбитых кораблей.
Попугай напутствовал ее вслед истошным криком «Пиастры, пиастры!», и Лола шагнула в таинственную полутьму.
У самой двери стояла деревянная раскрашенная статуя знаменитого пирата из «Острова сокровищ». Все было на месте – и треуголка, и деревянная нога, и огромный старинный пистолет за поясом – пистолет был настоящий. Немного постояв у входа, чтобы глаза привыкли к полутьме, Лола подошла к стойке и присела на высокий круглый табурет.
– Привет! – подскочил к ней бармен – кудрявый парень с серьгой в ухе, так же одетый в стилизованный пиратский костюм. – Что закажем?
– Что же вы попугая-то на улицу выгнали? – спросила Лола. – Хоть и тепло, но все-таки осень. А он птица нежная, еще простудится. Его место, я так понимаю, на плече у Джона Сильвера.
– Не говорите, – слегка расстроился бармен, – скучает попугай… Кричит много, посетители пугаются. А некоторые учат его словам нехорошим.
– Научили? – полюбопытствовала Лола.
– Вы не поверите – такой способный оказался. Иногда как начнет орать – даже стыдно… Наверное, сам Джон Сильвер таких слов не употреблял… Вообще подумываем его чучелом заменить, а этого в зоопарк сдать, – признался бармен.
Лола взяла с тарелки горсть соленых орешков и огляделась. Людей в заведении по дневному времени было совсем немного. За одним столом двое классических «новых русских» с бритыми затылками выясняли отношения, пытаясь установить, кто из них двоих настоящий козел, причем в ходе дружеской беседы понемногу возникало впечатление, что – оба. За другим столиком неумеренно накрашенная и увешанная драгоценностями дама бальзаковского возраста кормила креветками молодого широкоплечего негра.
В самом дальнем углу сидел в одиночестве упитанный голубоглазый мужчина лет тридцати.