– Спасибо, дорогой. – Маркиз записал адрес и заторопился.
– Всегда рад помочь! Заходи в любое время, только с пивом. Только ты учти: эта Валечка подарков не берет, у нее основной лозунг – «Лучший мой подарочек – это ты!». Сам по ходу дела там разберешься…
Валечка оказалась невысокой, симпатичной, слегка полноватой дамой в мохеровом свитере, призывно облегающем бюст шестого номера, с глубокими и выразительными карими глазами. Эти карие глаза выражали в основном глубокий интерес ко всем встречающимся на Валечкином жизненном пути особам противоположного пола.
При виде Маркиза Валечка необыкновенно оживилась, и ее мохеровый бюст взволнованно заколыхался. Маркиз передал ей привет от Бори Штрека, в ответ на это Валечка закатила выразительные глаза и с придыханием проворковала:
– Ах, какой мужчина, какой мужчина!
Пользуясь этим приступом энтузиазма, Леня подсунул мохеровой Валечке копию немецкой фотографии.
– Кажется, этот снимок сделан у вас в Белой гостиной?
Дама близоруко сощурила карие глазки, вгляделась в фотографию и низким грудным голосом подтвердила:
– У нас, у нас! Это с выставки «Радости жизни», закрылась месяц назад, а продолжалась… – Она пошуршала какими-то бумажками, лежащими в беспорядке на столе. – Три недели, с двадцать шестого июля, по семнадцатое августа.
– Какая у вас чудная память! – самым своим чарующим голосом проговорил Маркиз. – А не знаете ли вы, Валечка, чья вот эта фотография. – Он ткнул кончиком карандаша в снимок девушки с журналом.
– Вас что – заинтересовала эта рыжая селедка? – ревниво спросила Валечка, возмущенно качнув бюстом. – Или хотите узнать, какой фотограф ее снимал?
– Фотограф, фотограф! – успокоил Маркиз взревновавшую даму, понимая, что имени и адреса модели она все равно не знает.
– Это Славик Расторгуев, – доверительно сообщила Валечка, почему-то не добавив своего «какой мужчина!».
– Расторгуев, Расторгуев… – задумчиво повторил Леня, будто бы пытаясь что-то припомнить. – А его адресочка у вас нет?
Валечка привычно закатила глаза и с наигранным сожалением в голосе сообщила:
– Он у меня записан в старой записной книжке, а книжка – дома… Но я через полчаса заканчиваю, – она бросила взгляд на часы, – и мы могли бы зайти ко мне… Я живу недалеко, на Гороховой.
Леня послонялся полчаса в фойе Союза художников, просмотрел афиши выставок на ближайшие месяцы – «Обнаженные в шляпах», «Тайны японской спальни», «Эрос и космос»…
Наконец по лестнице процокали каблучки, и Валечка торжественно спустилась в фойе. В полный рост она выглядела гораздо привлекательнее, чем за рабочим столом, – у нее оказались довольно стройные ножки и неплохая талия, что при ее выдающемся бюсте производило впечатление.