– Не надо так говорить, – тихо сказал узкоглазый. – Мы потеряли шестерых. Не думали, что…
– А надо думать! Сейчас не то время и размах не тот. В общем, так. Суцкий не должен успеть дать показания. А что насчет Топорика? – Седой взглянул на крепкого.
– Похитили его.
– Да это я уже знаю! Кто похитил? Почему он вдруг появился? Кто похитил его в первый раз? Почему отпустили?
– Скорее всего он был у вешателей, – проговорил Лисовский, – и что-то им выложил.
– Если к тебе попал человек, – седой заговорил тихо и вкрадчиво, – ты бы отпустил его, после того как он что-то сообщил?
– А он не так уж много знает, – усмехнулся Лисовский. – О москвичах, наверное, выложил все. А что он может сказать о нас? Топорик, как и все остальные, думает, что над ними стоит Грозный.
– В общем, так, – сказал седой, – Суцкий должен сдохнуть прежде, чем он начнет говорить. И как только что-то узнаете о Топорике, сразу звоните мне. В любое время. – Он взглянул на узкоглазого. – Что с лесом?
– Партия готова, – ответил тот. – Ждут покупателя. До железной дороги груз будет доставлен без проблем.
– Будо товар получил? – спросил Лисовского седой.
– Завтра.
– Любимова и Лобикова нашли?
– Тут что-то непонятное, – ответил Лисовский. – Москвичи вроде разговаривали с кем-то из них. Но где и с кем, не…
– Когда они собираются уезжать? – перебил седой.
– Не знаю. Они обещали увезти с собой Топорика, а сейчас…
– Вот что – надо найти Лобикова и Любимова. Узнайте у москвичей любыми средствами. Соловьева с Погодиной надо убрать, и чем быстрее, тем лучше. Кстати, где они?
– Погодина в городе, – ответил крепкий, – на квартире. Ее охраняют двое оперов. Соловьев дома и, похоже, на все хрен забил. Но бухать перестал. Выпивает иногда, но не до упаду. И его приятели, которые…
– Слушать не желаю! – отрезал седой. – Что с Яминым? В больнице еще или перевели в тюрьму?
– Перевели, – ответил крепкий. – Он пока молчит. Правда, неизвестно, долго ли будет молчать.
– Выясни, с кем он в камере, – приказал седой. – И если есть возможность, его нужно убрать. Запомните: все вы у меня в руках. Тебе твою дерзость я простил, – он взглянул на Лисовского, – но в последний раз. И как только все сложится, мы уедем к чертовой матери из этого края и будем… – Не договорив, он рассмеялся. – Но сейчас нужно узнать, кто эти вешатели. Вернули дело девяносто первого года. Если раскопают, тогда всем кранты, потому что люди, которые были там, знают о вас все. И если мы тут не заметем следы, то они сдадут всех.
– Как дела? – Борисов услышал в телефонной трубке голос Петровича.