– Настя, послушай меня, – Антонина отчетливо и безнадежно пыталась взять себя в руки. – Я не спорю: ты молодая, талантливая и вообще все при тебе. Тебе может хотеться замуж, и родить ребенка, и все такое. Я вполне готова допустить, что мой так называемый папаша на тебя может запасть и даже уже запал, особенно, если ты уже показала ему эти рисунки… Он всегда был слаб по этой части…
– А! – догадалась Настя. – Ты о нем беспокоишься? Так я же ничего плохого… Ты же понимаешь, мне ни от кого ничего не нужно, и денег я могу заработать и вообще… Мне надо, чтобы просто все случилось… Ну не знаю я, как словами сказать… То-ося…
– Мне совершенно наплевать на этого гребаного супермена, моего так называемого папашу! – отчеканила Антонина. – Так же как и ему с самого начала было наплевать на мое существование. Хоть с кашей его ешь! Но есть еще и моя мать!
– Тетя Анджа? – нешуточно удивилась Настя. – А что-о-о…
– А то! – отрезала Антонина. – Как сказал бы дядя Израэль: найди-ка ты себе другой камень для проявления из него великой поэмы, а? Добром тебя прошу…
– Тося! Подожди! Я не понимаю! – Настя встревожено заелозила по кровати и от волнения даже перестала растягивать слова. – Почему? Тетя Анджа и Олег когда-то… да! Но они же уже тогда разошлись, и ты родилась, а он уехал… И что же? Ничего же у них нет и быть не может. Ты выросла, она состарилась, и его давно забыла, да и с самого начала… Я не понимаю, как она могла его отпустить. Значит, не нужен… А он… он просто невозможный какой-то, я раньше думала: таких не бывает, и я…
– Да знаю я! – с досадой перебила Антонина. – Видела сто раз! У него это, наверное, в крови, жалко мне не передалось. Называется – артистизм. Даже когда он от усталости падает на колени, и бессильно опускает руки, все равно такое впечатление, что он проделывает это на сцене и весь в белом, как артист Караченцев из рок-оперы «Юнона и Авось»…
– Мы уже все решили: он поедет на конференцию в Москву, и я тоже поеду, у меня там один заказ давно висит, я им вроде бы пообещала, но все лень было ехать помещение смотреть, а вот теперь…
– Нет! – сказала Антонина. – Или я не я, или – нет!
Настя, не понимая, с обиженным рыбным выражением лица смотрела на давнюю приятельницу. Вакхического восторга в ее облике не было и в помине.
* * *
Спустя еще несколько дней Олег отбыл на конференцию в Москву. Настя осталась в Петербурге и продолжала как ни в чем не бывало рисовать свои орнаменты и проектировать интерьеры. Никто из осведомленных о текущих событиях лиц так и не понял, что произошло. Анжелика и Антонина хранили молчание.