– Да, каюсь, именно так я и думала.
– А теперь, как в старом еврейском анекдоте: «То ли он украл, то ли у него украли, но… нехороший душок остался».
– Увы, да, Вадим. Вы не могли довериться мне, я не могла – вам. И это уже не в первый раз. И, разумеется, неспроста. Мир устроен довольно рационально, и все, происходящее с нами, – его послания. Надо только уметь их читать…
– А вы никогда не делали ошибок при чтении?
– Вообще-то нет. Когда я пошла в школу, то читала лучше всех в классе…
– Обидно. Вы… вы сожалеете о том, что между нами…?
– Нет! Разумеется, нет! – искренне воскликнула я. – Все было замечательно. И не думаете же вы, в конце концов, что моей жизни много таких… приключений…
Вадим грустно улыбнулся и покачал головой.
– Вы дрожите, Анджа. Можно, я накрою вас пледом?
– Наверное, это нервное… Пожалуйста!
– Я слышал, что человек вполне осознает произошедшее с ним только через некоторое время. И тогда наступает реакция.
– Да.
– Может быть, мне остаться с вами, Анджа? Хотя бы на эту ночь? Я буду сидеть здесь, на кресле…
– Нет, Вадим. Простите, но – нет. Все дело в том, что вы… вы со мной еще происходите, а мне уже пора перейти в это самое последействие, в реакцию, как вы выразились. Сейчас я выпью чая и усну. Вы позволите?
– Разумеется. Простите, – Вадим встал и церемонно поклонился мне. – Не вставайте, Анджа. Я сам оденусь и найду выход.
– Да, – сказала я и зажмурилась, чтобы не видеть, как он уходит. – Вы его обязательно найдете.
Когда хлопнула входная дверь, я поднялась, разобрала кровать, надела ночную рубашку, шерстяные носки, выключила свет и свернулась под одеялом, подтянув колени к груди. Какое-то шебуршение внизу, возле кровати привлекло мое внимание. Я высунула голову и с трудом разглядела в сумерках Флопси, которая стояла на задних лапках и скребла передними по ножке тахты. Я взяла ее за мягкий загривок и посадила к себе на постель.
* * *
– По совести говоря, отныне я должна была бы прервать с тобой всяческие отношения, не подавать руки, и все такое, – мрачно заявила Ленка.
– Так прерви, если считаешь нужным, – вяло отозвалась я. – А чтобы ты мне когда-нибудь руку подавала, так я как-то и не припомню…
– Лена, ты что, хочешь с Анджей сейчас поссориться? – тревожно спросила Ирка, отрываясь от доски, на которой она резала принесенную Светкой сырокопченую колбасу. – Как тебе не стыдно! Человек такое перенес…
– Если бы у нее в голове были мозги, а не опилки, как у Винни-Пуха, ей бы и не пришлось ничего переносить! – прошипела Ленка.
– Ну, это же от самого человека не зависит, – тут же отпарировала Ирка. – Кому чего в голову положили, у того то и лежит.