Однако второй день пути оказался на удивление спокойным, если не сказать – скучным. Заросли колючего кустарника наконец-то отступили, и теперь тропинка пролегала меж поросших вековыми деревьями холмов, позволяя путникам полагаться не только на уши и обоняние, но и на глаза. Девушка не давала себе задумываться о том, что, возможно, ожидает ее в случае неудачи, упрямо продолжая двигаться по древней дороге, которая кое-где совсем исчезала под натиском леса, и только странное чутье, пробудившееся в ней после того, как она позволила силе богини изменить свое сознание, продолжало беспрерывно указывать ей нужное направление. Впрочем, ее опасения по поводу злобных обитателей Северной чащобы, готовых на все ради обеда из человеческого мяса, пока оказались беспочвенными. Ну если не считать чего-то паукообразного размером с хорошего королевского дога, выползшего на тропинку ближе к вечеру.
Тварь действительно внешне напоминала какого-нибудь крупного паука, если бывают пауки с клешнями вместо передних лап и хоботком, как у мухи, вместо предписанных природой жвал, и попыталась съесть принца, видимо показавшегося ей более аппетитным, чем увешанная всевозможными железками жрица. Снеара настолько оторопела при виде этого курьеза, больше всего напоминающего бред шизофреника, что забыла испугаться и с поразившим ее саму мастерством отрубила мерзкому созданию клешню и хоботок. Тварь моментально пересмотрела свои планы и с пронзительным визгом уковыляла куда-то за холм, оставляя после себя зеленовато-бурые следы не то крови, не то чего-то еще. Но если не учитывать этой, вне всякого сомнения, неприятной встречи, путешествие проходило относительно спокойно. Жрица не приставала к Литари с расспросами, чтобы не усугублять размолвку, произошедшую утром, и внимательно следила за тем, чтобы принц все-таки не попался очередному голодному монстру на обед.
Вторая ночь в Северном лесу сначала ничем не отличалась от первой, если не считать того, что бодрствовать Снеаре становилось все труднее, а внимание помимо ее воли переключалось на что угодно, кроме окружающей чащи, вызывая серьезные опасения в том, что она сможет защитить себя и принца от притаившихся в темноте созданий. К тому же камень Долея мог исчерпать запас магической энергии и отключиться в самый неподходящий момент. Все это заставляло жрицу нервничать еще больше, и ей требовался постоянный приток божественной силы, чтобы не сорваться.
Словно чувствуя ее состояние, Литари всю дорогу молчал и, только устраиваясь на ночлег, позволил себе пару фраз – и то на тему неотложных мероприятий по обеспечению их безопасности. Ночь тянулась, будто заговоренная, и, время от времени бросая взгляд за спящего, завернувшись по уши в одеяло, принца, девушка удивлялась про себя его непоколебимому самообладанию. В самом опасном лесу королевства, в компании с недоучившейся жрицей, способность которой остановить атаку местных голодных монстров была под большим вопросом, парень спал как у себя во дворце под надежной охраной опытных телохранителей.