Мамба-Шаку с удовлетворением выслушал проявление чувств народа, качнул в знак одобрения леопардовой головой, после чего уселся на трон. Крепкие зулейки с опахалами, хотя жары особой и не было, стали усердно обмахивать ими грозного повелителя. К Мамба-Шаку наклонился один из двоих, стоящих за троном. Они перекинулись несколькими словами, после чего ряженый вышел на середину арены к воткнутому в землю копью и поднял руку, призывая к тишине.
– Братья! – торжественно обратился он к зрителям. – Наш вождь, неустрашимый Мамба-Шаку, напомнил всем нам, что зулусы – великий и гордый народ.
Толпа одобрительно загудела. Веклемишев с трудом, но понимал, о чем ведется речь, – оратор говорил на африкаанс.
– Мы помним добро и не прощаем зло. Этот белый, – ряженый выбросил руку в сторону Вадима, – причинил боль и страдания нашим братьям. И за это он должен понести самую суровую кару.
Зрители обратили взоры к пленнику и загудели еще громче. Вадиму крайне не понравились последние слова оратора. Конечно, черным браткам – братьям меньшим он накостылял, но не так уж и сильно, чтобы речь шла о страданиях и, соответственно, о суровой каре.
– Но наш Мамба-Шаку добр и мудр, – выкурил очередную порцию фимиама ряженый, – и не желает бессмысленного кровопролития.
«Ни хрена себе! Какое еще кровопролитие? Бессмысленного не желает, а хочет осмысленного? Они что, собираются надо мной суд Линча устроить? Мы так не договаривались, Шаку! – вихрем пронеслись в голове Веклемишева тревожные мысли. – И вообще, не пора ли ноги делать из этого цирка! Или все же стоит дослушать?…»
На всякий случай Вадим незаметно пробежал глазами по сторонам, подыскивая пути отхода. Три возможных направления бегства из четырех перекрыты зрителями, стоящими плечом к плечу, и охранниками. Да и для того, чтобы воспользоваться четвертым, требуется вырубить как минимум двоих и лишь после этого рвануть в проход между балаганом и покосившейся лачугой, сколоченной из ящиков из-под фруктов и дырявой фанеры. Поможет общая суматоха, и, если пуля не догонит, можно попробовать затеряться в лабиринте хибар.
Хотя как тут затеряешься, с белой физиономией, и в какую сторону выбираться?…
От размышлений о бегстве Веклемишева отвлек резкий выкрик оратора.
– Бой!!! Справедливость и доброта Мамба-Шаку не имеет границ. Вождь решил, что, если белый победит в рукопашной схватке трех зулусских воинов, он даст ему свободу.
Толпа радостно взревела, в отличие от Вадима, который произнес про себя несколько душевных фраз на посконно сермяжном, помянув зулусских предков до седьмого колена и их потомков, ныне живущих на свете с серьезными изъянами в моральном и физическом плане, которых бы через колено, ну и так далее…