– Я хочу взять у вас интервью.
– Вы не в курсе, что я их не даю? – удивленно спросил он.
– В курсе. А можно узнать, почему?
– Не желаю, чтобы в мою жизнь лезли посторонние.
– А в нее и так уже залезли, причем с ногами и в грязных ботинках. Видели? – Ирка достала из сумки компьютерные распечатки. – Вот, я из Интернета скачала. Тут такое понаписано… Люди изощряются в остроумии, любой дурак может придумать вашу биографию, а ваши поклонники верят, потому что вы не желаете поведать им даже о том, где родились.
– Это мое право. И их. Пусть думают что хотят.
– Не лучше ли рассказать о себе хоть немного? Или вы будете до конца дней своих скрывать правду?
– Не ваше дело.
– Когда-нибудь вы все равно заговорите…
– Не пытайтесь меня уломать, – резко бросил он, и глаза его почернели.
– Ладно, не буду, – согласилась Ирка, потом тяжко вздохнула, в сотый раз за последние дни обругала себя и обессиленно села. А затем вдруг начала рассказывать Себастьяну обо всем: об Алане, о своем назначении и о том, что если она не спасет журнал, то останется без работы. Рассказывала не потому, что надеялась его разжалобить, – ей просто захотелось поведать ему о своих бедах.
Слушал он внимательно, не перебивая. Когда Ирка замолкла, Себастьян долго молчал, потом улыбнулся и сказал:
– Хорошо. Вы меня подкупили. Вы знали о том, что я сердобольный, жалостливый человек? Кстати, именно поэтому мой продюсер запрещает мне общаться с поклонниками. Он боится, что я сам раздеру рубашку, лишь бы угодить своим фанатам, и пущу любую сумасшедшую в дом, если она поплачет под дверью. Приходите завтра. Я дам вам фото, которое еще не публиковалось, и отвечу на пять ваших вопросов, не касающихся личной жизни.
– Я пришлю лучшего журналиста! – Ирка вскочила радостная, готовая хлопать в ладоши и прыгать до зеркального потолка.
– Нет, я буду общаться только с вами. Вот адрес, жду в полдень. – Себастьян махнул рукой и удалился.
Ирка подпрыгнула, но до потолка не достала, после чего побежала искать Нику с братом.
В комнате было полутемно. Тяжелые драпированные шторы закрывали большие окна, свет давали только три зажженные свечи, стоявшие на антикварном столике в бронзовом канделябре. Массивное кресло, покрытое леопардовой шкурой, было занято хозяином, Ирка же расположилась напротив, на мягком пуфике. Вот уже час, как она общалась с Себастьяном и находила это общение чертовски приятным.
Хозяин, а именно в его доме проходила встреча, не походил на того павлина, каким он обычно представал перед публикой, – не было на нем ни розовых штанишек, ни переливающегося пиджака, глаза не были подкрашены. Себастьян показался Ирке обычным скромным парнем в темных джинсах и футболке. И не таким сногсшибательным без обычного антуража и макияжа. Она даже разглядела над его бровью маленький шрам.