Кто бы знал, как страдала Мила от ее навязчивого внимания. Ее тошнило от ухаживаний, комплиментов, подарков противной мужеподобной тетки. Но хуже всего были ее приставания! Из ночи в ночь Мила просыпалась от Фединых ласк, гнала ее, била по лицу, когда не больно, ладонью, а когда кулаком наотмашь, но так и не смогла избавить себя от домогательств влюбленной Федоры.
День, когда Мила выходила на свободу, стал для Феди траурным. Она не хотела расставаться со своей Снежной королевой. А уж если расставание неизбежно, так хоть бы попрощаться по-человечески. Обнять, поцеловать… А Миледи даже не смотрит в ее сторону! И так Феде горько стало, что выхватила она из-под одеяла заточку и кинулась на отвергнувшую ее Милу.
Демарш Федоры был замечен только Иркой, которая тут же бросилась наперерез разъяренной Милиной воздыхательнице, чтобы выхватить у нее оружие. Но слоноподобная Федя оттолкнула тщедушную Ирку, как котенка. Та пролетела метров пять и так неудачно упала, что сломала несколько костей правой ноги. От боли Ирка потеряла сознание, но, когда очнулась, узнала, что жертва ее была не напрасной. Мила, привлеченная шумом, обернулась, увидела Федю с заточкой и смогла увернуться от удара. Потом прибежали охранницы, скрутили Федору, увели Милу, а Ирку отнесли в изолятор.
С тех пор Мила и считала Ирку своей спасительницей. Ирка знала об этом, но не собиралась требовать возвращения «долга». Она не считала свой поступок героическим. А что хромой после «подвига» осталась, так никто не виноват. Даже Федя, и та косвенно. Просто стечение обстоятельств.
Но Мила считала иначе, посему и взялась помогать Ирке с энтузиазмом, как будто на кон была поставлена судьба всего человечества…
– Завтра же мы тебя сюда перевезем, – продолжала сейчас разработку плана Мила. – Займешь гостевую комнату. Она на втором этаже, а наша с Пашей спальня на первом, и ты нам нисколько не помешаешь. А то знаю я тебя и твою деликатность…
– Хорошо, – покладисто согласилась Ирка.
– А пока мы занимаемся твоим преображением, Макс нам еще кого-нибудь разыщет. Да, Макс?
Тот утвердительно кивнул, а потом вдруг улыбнулся. Улыбка сверкнула лишь на миг, но Ирке и мига было достаточно, чтобы увидеть совсем другого Макса. Оказывается, у него ямочка на правой щеке. И нос чуть вздернутый. А когда губы растягиваются в улыбке, уголки карих глаз поднимаются вверх, и вид у Макса становится какой-то по-детски озорной…
Заметив Иркин взгляд, Макс тут же стал серьезным, если не сказать – суровым. Деловито собрав бумаги в свою сумку, он сухо попрощался, пообещал звонить и покинул Милину квартиру.