– Почему ты так решила? – отозвалась Анойа, которая в тусклом свете крохотного светильника перебирала вываленные на подстилку продукты, соображая, что из этого можно съесть, учитывая еще четыре дня пути и отсутствие в этой части леса охотничьей дичи.
– Ох! Тяжелая какая… – чертыхнулась Верна под грузом особенно крупной лесины. – Ну сама подумай, кто еще потащится умываться ночью, да еще с риском свернуть себе шею в этой темноте.
– А может, он рыбу ловит? – предположила Тассана.
– Ага, – скептически согласилась Верна, приводя коряги к состоянию дров большим мечом. – Ловит. Ночью. Мечом. Десять против одного, что он там плещется, как та самая рыба.
– Ставлю десять монет, что он рыбачит! – произнесла Анойа, сделавшая наконец выбор в пользу небольшого пакетика крупы, маленькой горсти сушеных фруктов и куска солонины.
– Ты что, и в самом деле думаешь, что он может что-то там поймать? – удивилась Тассана.
– Ну нет, конечно… – Анойа, нахмурившись, рассматривала котелок, пытаясь понять, мыли его или просто вылизали до блеска. – Но попытается. Как там костер, Верна?
– Еще минута! – ответила та, подгребая под бревна охапку сухих веточек и щепок. – Ну что, кто еще в игре?
– Пять монет на купание! – отозвалась Элара, распрягавшая крингов.
– А ты, Таисса?
– Я, пожалуй, за рыбалку. Уж больно ловок, черт. Такие мужчины часто самонадеянны до безумства. Этот может попытаться что-нибудь поймать.
– Ставки сделаны! – торжественно объявила Верна, разламывая огневую палочку и вталкивая ее в ворох сушняка.
Неожиданно в яркий свет костра вышел Рей, неся в одной руке тускло блестевшую золотым шитьем выстиранную куртку покойного графа, а в другой тонкий прут с насаженными на него крупными рыбинами и влажно блестя мокрыми волосами.
– Ничья… – развела руками Анойа.
Тем временем Рей разложил рыбу на траве и, орудуя стилетом, словно скальпелем, четкими уверенными движениями вырезал внутренности. Затем, выдернув из ножен широкий боевой тесак, он быстро наковырял глины со дна ручья.
Заинтригованные девушки молча наблюдали за происходящим. Он густо вымазал рыбу глиной и разложил ее прямо у костра. Закончив с этим, он просто перевалил костер на свою добычу и уселся рядом.
Никогда еще простая речная рыба не казалась девчонкам такой вкусной. Запеченная в глине и восхитительно пахнущая, она была жадно прикончена в мгновение ока.
Уже съев все подчистую, они обратили внимание, что Рей сам ничего не ест.
У Элары еще оставался маленький кусочек, и она, пунцовая оттого, что они так поступили с ним, протянула его Рею на большом листе талены, служившем импровизированной тарелкой.