Брайан сообщил нам, что он старый холостяк, любил всегда только свою работу и не испытывал потребности в семейных узах. Саванна не пилит его, не бранится, ни на что не жалуется. Он уверял, что именно здесь познал истинное счастье. Однако за бравадой егеря явственно сквозило одиночество - так на сырой глине видны слоновьи следы. Вот отчего он приходил каждый вечер в бар, знакомился со случайными людьми. Животные - благодарные слушатели, но в отличие от людей они никогда не научатся отвечать.
Наконец Брайан выдохся, утомленный собственным монологом. Он слегка захмелел и, пожелав нам доброй ночи, пригласил назавтра совершить с ним объезд долины Олоболоди. Затем нетвердым шагом поплелся в свою отшельническую обитель на каменистом склоне.
- Славный человек, - сказала Ивонн, провожая его взглядом.
Я согласно кивнул и спросил:
- А где Джо?
Она вскинула глаза.
- Почему вы меня об этом спрашиваете?
- Мне казалось, что вчера вечером вы подружились.
Она передернула плечами.
- Вчера ничего не было, а сегодня он уже нашел кого-то еще.
Таков наш Джо, подумал я. Не из тех, кто готов терпеливо ждать, пока все само собой сладится. Я снова заказал пива, а для Ивонн - джин с тоником.
Туристы один за другим вставали с кресел и отправлялись на покой. Взошла луна, огромный яркий диск, - такая же, как и в прошлую ночь: она затопила долину холодным белым светом. В охотничьей гостинице было заведено в лунные ночи выключать освещение на террасе, так чтобы туристы могли погрузиться в романтическое очарование тропической ночи. Инстинктивно все понизили голос, перешли на шепот, прислушиваясь к хрюканью диких кабанов и всплеску мутноватой воды под копытами буффало.
Мы с Ивонн сели в кресла. Терраса почти опустела, лишь несколько пар рука в руке, плечо к плечу - продолжали сидеть словно в оцепенении. Я тоже чувствовал на себе завораживающее действие лунного света, который словно бы умиротворял душу.
Первые два дня меня слишком одолевали заботы, чтобы я мог по достоинству оценить прелести француженки. Теперь же, когда мы оказались наедине, под этой луной, все мои заботы вдруг отдалились, исчезли.
Она спросила, женат ли я.
- Нет пока.
- И я не замужем.
- Знаю.
- Чем вы все-таки занимаетесь? - спросила Ивонн.
- Я телохранитель! - выпалил я, скорее всего находясь под действием лунного дурмана.
Она тряхнула головой и засмеялась:
- Охрана гостиницы, не так ли?
Я тоже рассмеялся и вспомнил, как искрилась ее кожа от воды.
- Что же у вас за профессия все-таки? - повторила Ивонн. - Только без вранья!