Бригитта выразила определенное удовольствие от предложения Гиттара присесть на скамью, удовольствие, которое показалось нашему герою притворным.
— Несомненно, это скамейка для влюбленных, вам так не кажется, мсье Гиттар?
— Несомненно!
— И мне кажется довольно забавным, что вам пришло в голову выбрать именно ее.
— О, если вам это неприятно, мы можем пойти в другое место.
Гиттар не смог удержаться, чтобы не произнести этих слов суровым тоном. Но он тут же взял себя в руки, боясь, что выдаст себя.
— Я знаю еще одну, подольше от этой.
— Я думаю, что этой достаточно, — сказала мадам Тьербах, не оттого что она чего-либо опасалась, но оттого что ей казалось бессмысленным идти еще дальше.
В окружавшем их полумраке Гиттар попытался разглядеть Бригитту. Он увидел ее бледную, в свете луны, такую красивую, какой ее еще никогда не видел. Но эта красота была ему совершенно безразлична, и, глядя на нее, он думал: "Ах, вы хотели посмеяться надо мной. Мы сейчас поглядим, чья возьмет". И тогда в голове его пронеслась одна мысль. Если он воспользуется этим безмятежным моментом для того, чтобы заставить ее подумать, что он еще более глуп, чем она того ожидала, насколько страшной будет тогда его месть, когда, сделав ей смутное признание, коснувшись ее руки, он неожиданно встанет, чтобы уйти, улыбнувшись и сказав: "До следующего раза!" — или что-нибудь в этом роде. Это будет великолепно! Это будет гораздо сильнее, чем тупо ожидать подходящего момента, рискуя тем, что тот не представится, или хотя бы тем, что тебя не поймут.
— Вы не находите восхитительным этот вечер, милая мадам? — сказал он с нежностью, намеренно употребляя те самые выражения, что он использовал с мадам Пенне, единственной целью чего было подтвердить, что он был тем, за кого его принимали. "О! Обо мне подумают, что я влюблен сразу во всех женщин! Хорошо! Я влюблен сразу во всех женщин".
— Ну конечно, мсье Гиттар. — Это вечер, каких не бывает у нас в Германии, такой приятный… Хочется представить себя в лодке, и что ее уносит, все дальше, дальше, вперед, и не знаешь, где она остановится.
Хотя этот романтизм застал Гиттара несколько врасплох, он тут же решил, что это спектакль, и, взмывая до ее уровня, он продолжил:
— И хочется, чтобы с берега дул теплый бриз, принося с собой ночные ароматы, обдавая нас своей теплотой.
Бригитта неожиданно подняла глаза. На секунду ей показалось, что в словах Гиттара скрывалась ирония. Но, глядя на его серьезное, проникнутое тем, что он только что сказал, лицо, она успокоилась. Между тем, пагубное впечатление было произведено Она не испытывала больше ни малейшей потребности предаваться чувствам, тогда как Гиттар счел ловким продолжить: