Барон отодвинул в сторону бумаги, переложил несколько резных, зеленого камня вещиц, привезенных с востока. Черепаха – непроницаемый монолит, высокий горб спины и маленькие недоверчивые глазки. Обезьяна – уродливое существо с лицом мудрого ребенка. Волк – длинное поджарое тело, застывшее в вечно не оконченном прыжке. Статуэтки, простые и прекрасные, заворожили воображение имперца, он купил их у грязного варвара и с тех пор не расставался с талисманами. Сейчас Тассельгорн рассеянно переставлял извлеченные из сумки фигурки.
– Послушайте, фон Фирхоф. Я восхищаюсь вами и… стесняюсь, как мальчишка, не решаясь задать вам один вопрос. Тем не менее меня остро мучит любопытство, и я почти несчастен из-за того, что упускаю момент расспросить живую легенду.
– Смелее, барон! Спрашивайте! Оставьте этот тон, мы с вами равны в служении Церену, а в дипломатии, мой друг, вы, должно быть, далеко превосходите меня.
– Отлично! Только, прошу вас, не обижайтесь на случайное слово, я бываю неловок в рассуждениях о тонких материях.
– Я не обидчив.
– В таком случае, скажите мне, фон Фирхоф, отчего вы нередко выбираете способ действий, который кажется странным, даже, простите меня, недостойным ваших возможностей? Я с огромным интересом слушал ваш рассказ. Воистину, если события, о которых вы поведали, столь удивительны, насколько же удивительно то, о чем вы умолчали! Однако… я не понимаю вас. Простите, но не понимаю совершенно, и это почти сводит меня с ума. Зачем вы позволили этому Шарфенбергу держать вас в подвале? Сносили грубую жизнь среди черни предместий во владениях варварского правителя? Позволили себя похитить этому отребью, альвисам? Зачем вам, могущественному волшебнику, допускать подобное? Святой Иоанн! Да вас любой примет за слабосильного студента-богослова! Простите великодушно мою дерзость, фон Фирхоф, но это так…
– Пустое, Тассельгорн. Вы сами ответили на свой вопрос.
– Чем?
– Меня любой примет за загнанного беглеца, богослова-неудачника, впавшего в ересь. Я не считаю необходимым отстаивать свою честь перед каждым встречным буяном или наказывать сумасшедшего мелкопоместного барона. Суть моей миссии – поиск скрытого. Хрупкий орех извлекают из прочной скорлупы с осторожностью. Что за польза, если я разобью скорлупу в прах вместе с ядром? Мне нужна тайна, барон… Я иду за тайной к тем, у кого она есть, кем бы они ни были, – к преступникам, беглым или рабам. Если вид отверженного ученого внушает доверие – я ношу эту личину и могу только благодарить Господа, что она кажется людям правдоподобной. Если понадобится – я ее сброшу без сожаления и сделаю все. Понимаете,