– Запишите Иоганн, преступник упорствует в молчании. Палач, продолжайте.
– Не безумствуй. Ты не поможешь ему. – Дайгал спокоен, но Алиенора чувствует: за броней напускного равнодушия закипает бессильный гнев.
– Ты хочешь, чтобы Людвига убили?
– Не безумствуй. Ты сама знаешь, я этого не хочу.
– Его нужно спасти.
– Что ты собираешься делать – скажи-ка?
– Надо ехать в Эберталь, добиться встречи с императором…
– Я не устаю восхищаться тобою, моя звезда, судьба тебя ничему не научила. Один раз ты уже имела с государем доверительную встречу и едва не поплатилась головой.
– Так что, ты предлагаешь сидеть здесь и ждать, пока казнят твоего друга?
При слове «друг» Дайгал лишь пожал плечами.
– Инквизитор стал моим другом? Не будь я столь же безумен, как ты, так уже собирал бы дорожные сумки. Разве ты не понимаешь? С фон Фирхофом не станут церемониться. Поверь мне, я на своей шкуре узнал, как это происходит. Рано или поздно, так или иначе, его сломают и он расскажет все – про Сферу, про нас. Так вот. До того, как это произойдет, тебе желательно оказаться как можно дальше отсюда – за пределами Церена.
– Я не могу бросить своих людей.
– Если «псы Господа» нагрянут сюда с трибуналом, твоим крестьянам не станет лучше.
– Так что, мы должны оставить Людвига одного?!
Альвис нехотя покачал головой – признание в том, что судьба бывшего инквизитора ему не безразлична, давалось с трудом.
– Нет! Разрази меня святой Регинвальд – я не хочу этого! Но Фирхофу уже ничем не помочь. Если повезет – он умрет быстро.
– Я не могу примириться с таким концом. Если бы Тассельгорн не сжег письмо Саргана…
– Поздно. Теперь это только большая серая куча пепла. Впрочем, и ту давно смыло дождем.
– Большая? Письмо было совсем маленькое.
– Может быть, он еще что-то палил. У такого сорта проходимцев нередко имеется в запасе нечто, что им показывать отчаянно не хочется.
– Нет же. Постой! А вдруг это письмо вовсе и не сгорело? С чего мы взяли, что это был пепел пергамента?
– Раз записки не нашли, значит, она уничтожена.
– А теперь я верю – она цела.
– Блаженны верующие, моя радость.
– Тассельгорн мог спрятать письмо незадолго до смерти. Он ведь не знал, что умрет. Такая вещь могла пригодиться…
– Что ж, возможно. На его месте я бы просто зарыл эту штуку в землю. Допустим, мы начнем искать – сколько акров земли придется перерыть? На это уйдет вся твоя жизнь. Но тебе не отмерят этой жизни, Нора. В одиночку я еще рискнул бы помочь фон Фирхофу. Но тебе лучше не соваться в эти дела. Я решил – мы уезжаем.
– Нет!
– Тогда ты уезжаешь одна, а я остаюсь. До тех пор, пока можно – буду искать.