– Ладно, – Холованов говорит. – Москва слезам не верит и словам не верит. Знал, не поверите. Потому Настю Стрелецкую с собой привез. Настюха, а ну иди в цех родной. Покажись народу.
И вышла Настя.
Ахнул цех единым ахом.
Заорал народ, затопал, руками заплескал.
– Настюха! Ты ли это? Н-Настенька! Настась Андревна, гордость ты наша парашютная! Краса ненаглядная! Загордилась, в цех родной не показывается! Вот она! Глядите на нее! А ведь что гады болтали!
Хохотали и хлопали. Хлопали и хохотали. А тетки дородные, так те и заплакали: дурочка она и есть дурочка, сейчас спаслась, так в следующий раз разобьется. Дурочка поднебесная, а все одно жалко.
А Холованов руку вскинул:
– Товарищи! Вот вам пример коварства вражьего: «Вся Москва говорит». А вы уши развешивайте! А вы верьте больше! Где ж наша бдительность революционно-пролетарская? Когда враг открыто говорит, возмущаетесь все. А если тот же враг по трамваям в уши шепчет, так слушаете. Правду говорю?
– Правду, – дружно согласились.
– Этот мерзавец вам тут шептал, а его никто не остановил, никто ему язык не вырвал!
– Да мы его, товарищ Холованов, впервой видим! Не наш он.
– Значит, заслан! Держите там?
– Держим! – ответили сознательные рабочие в тридцать глоток.
– Наш революционный долг – не допустить, чтобы такие молодчики, как он, наши головы дурили. Наш долг – провокаторов и шептунов – к стенке! Ведите сей же час его в мою машину. Да стерегите. Вместе куда следует доставим.
– Доставим! – тридцать глоток ответили.
– А вам всем, дорогие товарищи рабочие завода «Серп и молот», советские парашютисты просили передать пламенный привет прямо из-под самого из поднебесья!!!
4
В машину водитель дверку открывает. Холованов с Настей на заднее сиденье садятся. У Холованова в руках «Лахти Л-35» – на провокатора наставлен. Повязан провокатор ремнями брючными, веревками, цепями – всем что под руку попалось, в ноги Насте и Холованову брошен. Подножки автомобиля – сознательными рабочими облеплены. И вторая сзади машина ими же перегружена. Для охраны.
Выехали с завода без труда – в честь приезда Холованова милиции было много – толпу оттеснили, машины пропустили.
Отъехали.
Холованов свой «Лахти» в кобуру прячет. Кобуру застегивает. Сознательные рабочие провокатора развязывают. Трет он руки отекшие. На среднее сиденье полез, – обтирая платочком грим с лица. Ему с подножки некто в сером:
– Товарищ Ширманов, я вам харю не сильно покорябал?
– Ладно уж. – И к Холованову: – Ну как я вам вопрос, товарищ Холованов?
– Хорошо, Ширманов. Хорошо. И ребята твои хорошо работали. Всем им от моего имени – один дополнительный выходной.