Я же слышу в брошенных тобою словах совсем иное. Мертв Алексей Гаврас, юноша, происходящий из рода столь могущественного, что ему вполне под силу противостоять императорской армии. Наверняка и отец мальчика, и его дядя будут возмущены нелепой смертью отрока и заподозрят в ней умысел с нашей стороны. Империи сейчас меньше всего нужно ссориться как с владыками Трапезунта, так и с правителями Херсонеса и Готии. Вот что слышу я. И ты, мой сын, тоже обязан слышать это.
— Но ведь убийца покушался на меня… — потерянно, без прежнего запала напомнил Мануил.
— Ты жив, хвала Господу, и это главное! А Алексей Гаврас мертв, и сие более чем прискорбно, — отрезал Иоанн II. — Теперь же ступай и переоденься. Стены Константинова града еще не штурмуют. Ты должен выглядеть как кесарь и достойный сын императора. А так, — Комнин смерил оценивающим взглядом отпрыска, — ты просто смешон. И помни, Мануил, затверди накрепко — мы окружены врагами. Кто бы ни убил несчастного мальчишку — заговорщики, венецианцы, сицилийцы, турки, персы, да хоть бы и крестоносцы-франки, по сути, все едино, — они попали в цель. Не мни себя центром мира, если хочешь таковым быть. Ступай. — Государь резко повернулся спиной к сыну, давая понять, что аудиенция окончена.
— Мой государь, вы желали меня видеть? — В дверях залы у колонны стоял начальник дворцовой стражи.
— Да, Михаил, — кивнул Василевс, — ты уже слышал, что произошло близ Сладких вод?
— Не только слышал, но и уже побывал там, мой повелитель.
— Вот даже как?
— Убийство сына архонта немало встревожило меня. Похоже, кто-то старается оторвать Херсонес от Византии. Подозреваю, что это — венецианцы, а может — сицилийцы.
— На чем же основана твоя уверенность? — заинтересованно поглядел на него Иоанн II.
— Увы, это не уверенность, а лишь предположение. — Михаил Аргир расстегнул поясную суму и достал небольшой клочок ткани. — Вот, это я нашел поблизости от места убийства.
Василевс принял из рук воина ничем не примечательный лоскут шерстяной материи.
— Очень похоже, — Аргир пустился в объяснения, что это кусок дорожного плаща из тех, которые продают в Венеции. — Сами видите, шерсть некрашеная, руно такого оттенка получают только в Далмации. Оттуда его поставляют в земли дожа.
— То есть, выходит, покушались не на Мануила?
— Вряд ли бы наши враги пошли на такое опасное дело в одиночку.
— Там, что же, был один человек?
— Как вы знаете, государь, я опытный охотник. Я обшарил в округе весь лес и полагаю, что могу утверждать: там был один человек. Потом, конечно, появилось много следов. Но, похоже, мне удалось найти место, откуда убийца следил за тропой.