Паскаль привлек девушку к себе и взял ее за руку. Ее лицо все еще было бледным, и на нем сохранились следы слез, в волосах застряли сухие веточки. Руки Джини до сих пор были перепачканы землей.
– Теперь послушай меня, Джини. Поднимайся наверх. Распакуй вещи. Прими ванну. Нет, не спорь, а делай, как я сказал. От этого тебе станет гораздо лучше. А пока ты этим занимаешься, я приготовлю для нас что-нибудь поесть. Затем, позже, когда ты немного придешь в себя, мы поговорим обо всем, что у нас накопилось, – шаг за шагом. Мы уже почти у цели, дорогая. Я чувствую, я ощущаю это. Все начинает становиться на свои места.
Джини отодвинулась от Паскаля и подняла к нему лицо.
– Ты сказал, что говорил с Дженкинсом и просил его отстранить меня от задания. Почему?
– Потому что не знал, что он уже сделал это, – улыбнулся Паскаль. – Просто я хочу, чтобы никто не знал, что мы делаем, даже он. Я не очень доверяю ему, я вообще никому не доверяю, Джини, за исключением тебя, разумеется.
– Но сам ты не верил в то, что ему говорил? Скажи, Паскаль!
– Нет, не верил, – поколебавшись, ответил он. – Просто я боюсь за тебя, Джини. Я буду защищать нас с тобой, сколько хватит сил, и не позволю, чтобы с нами случилось то же, что с Лорной Монро…
Паскаль внезапно умолк. Лицо Джини застыло. После этого ему пришлось рассказать ей обо всем, что произошло.
Джини заплакала.
– Это мы убили ее, Паскаль, мы. Мы подписали ей смертный приговор.
– Не надо. – Он прижал ее к себе. – Сначала я тоже так подумал, но это неверно. Выследить ее было очень просто, это смог бы сделать кто угодно, и они могли бы убить ее в любой момент, когда пожелали. Неужели ты не понимаешь, Джини, они просто ждали, когда она встретится со мной, они хотели, чтобы я видел ее смерть. Это было еще одним их предупреждением, как Наполеон, как Венеция. Но, – черты его лица напряглись, – мы не должны обращать на них внимания. Теперь мы станем гораздо осторожнее. Мы не будем разлучаться ни на минуту. Но мы не бросим это дело, никто из нас, что бы ни думал Дженкинс или кто угодно другой. Мы будем действовать вместе, и мы победим. – Паскаль помолчал, и на его лице появилось выражение, в котором сочетались грусть и решимость. – Помнишь, именно так ты сказала мне в Венеции? Я очень хорошо расслышал тебя, поверь.
Когда Джини спустилась вниз, она чувствовала себя успокоившейся. С кухни доносились вкусные запахи готовящейся еды. Она была тронута, увидев, как Паскаль накрыл стол: два прибора, сервированные на французский манер, две горящие свечи в подсвечниках, крахмальная скатерть и маленький цветок в горшке, принесенный из другой комнаты. Темно-лиловые африканские фиалки. Сам Паскаль с гордостью смотрел на дело рук своих. Он суетился как только мог: открыл дверцу духовки и заглянул туда, долго и тщательно перетирал тарелки. Джини с трудом сдержала улыбку. Она отлично знала, что Паскаль не умеет готовить. Наконец он вытащил из духовки мясо бургиньон, которое продавалось уже готовым.