— Эй, приятель? Куда ты их ведешь?
Это был гусар из Польской гвардии, судя по форме, при полном параде и очень злой. Рыжеватые усы грозно топорщились, а бакенбарды почти полностью закрывали лицо. Козырек кивера задиристо торчал вперед. Леопардовая шкура спадала с плеча, чтобы не мешать огромным золоченым крыльям, угрожавшим всему, что можно было уронить в ближайшем соседстве.
— Я… сударь, я… это касается национальной безопасности, — сказал гвардеец. — Гражданин Видок[25] и его помощник, гражданин Ле Карре заявили, что им необходимо видеть министра Талейрана. И у них нет документов.
— Что? — высокомерно воскликнул гусар. — Какое нахальство! Возвращайся на пост. Я сам с этим разберусь.
— Но… — начал было стражник.
— Ступай. Болван, это касается чести Франции!
Гвардеец бросил испуганный взгляд на Уэссекса, отсалютовал и почти бегом бросился исполнять приказание.
— Хорошо, что они всех нас считают чокнутыми, — спокойно промолвил Костюшко. — Слушай, какого черта ты тут делаешь? Ты знаешь, что у меня есть приказ доставить тебя в Лондон живым или мертвым?
— Интересно, — уклончиво протянул Уэссекс. Он знал, что Мисберн не хочет выпускать его, но не ожидал, что на него так ожесточенно будут охотиться его собственные люди. Он окинул взглядом опустевший коридор. Несомненно, Костюшко лихорадочно соображал, куда бы их отвести. Уэссекс и сам задавался таким же вопросом.
Поляк скривился.
— Это более чем интересно — это просто катастрофа! И что мне делать с тобой, милорд? А это, черт побери, кто это с тобой?
— Позволь мне представить тебе нашего лондонского коллегу, — усмехнулся Уэссекс.
Костюшко вытянулся во фрунт и щелкнул каблуками.
— Капитан Ежи Курагин[26] из Польской гвардии к вашим услугам! — он коротко кивнул и бросил на Уэссекса еще один недоуменный взгляд.
— Его выманили в Париж, угрожая жизни его дочери, — вкратце объяснил Уэссекс — Черный жрец совсем обленился на старости лет. Теперь он просит, чтобы жертвы сами шли к нему в пасть.
— Ну да, а ты приехал ему помочь. И теперь мне придется вытаскивать вас обоих. Ладно, мне все равно надоела армейская жизнь, — философски заметил Костюшко.
Избавившись от необходимости незаметно внедряться в придворные круги, Костюшко был готов к чему угодно — но и он, как и Уэссекс, пришел в ужас от одной мысли о том, что вторая по значимости персона из «Белой Башни» вольно гуляет по Франции.
— Это все работа Уорлтока, но я не знаю, насколько он осведомлен. Подозреваю, наш шпион знал, что я все ближе подбираюсь к нему, и подтолкнул Ратледжа к побегу, чтобы сбить меня со следа, — объяснил Уэссекс.