Впрочем, подобное поведение присуще и другим представителям фауны, особенно в юном возрасте.
Наверное, по вполне очевидной причине: чтобы в будущем избежать именно такой, пока еще не познанной, опасности, нужно познакомиться с нею поближе. Как говорится, лучше раз увидеть, а то и попробовать на зуб, чем сто раз услышать.
Рынок был слабенький и не шел ни в какой сравнение с теми, что мне доводилось видеть в больших городах. Оно и понятно. Провинция есть провинция.
Однако и здесь в рядах высились горки цитрусовых, приятно радовали глаз ананасы и бананы, а на некоторых прилавках присутствовали и вообще диковинные для нашей глубинки экзотические фрукты. Что там ни говори, но частная инициатива гораздо поворотливей государственной системы. Теперь уже никто не ездит за вареной колбасой в областной центр – своей вдоволь.
Ну и, понятное дело, рынок никак не мог обойтись без кавказцев. Беседуя на своем языке, они держались кучками, снисходительно посматривая на бабуль и женщин, разложивших на прилавках немудреные товары.
Людей между рядами было немало. На удивление. Но присмотревшись внимательней, я понял, что они не столько покупали, сколько глазели. Особенно много их было в той части рынка, где продавались вещи. (В райцентре продовольственный и вещевой рынки слились в единый).
Я присоединился к праздношатающимся, которым посещение рынка было сродни походу на премьеру увлекательного, но дорогого спектакля с не менее дорогим буфетом в антрактах. На меня, к моему глубокому сожалению, почти не обращали внимания. Все были заняты гляделками – рассматривали разложенные и развешанные шмотки.
Только две совсем юные девицы, хихикая и перешептываясь, строили мне глазки. Увы, они и впрямь были для меня чересчур юными…
Зосима тоже слонялся между рядами словно неприкаянный. Он был сильно задумчив и погружен в размышления. Наверное, никак не мог избавиться от стрессового состояния, навеянного нашим приключением на лесной дороге.
Бедняга… Видит Бог, я меньше всего хотел, чтобы Зосима на старости лет сыграл в том жестоком представлении, которое по моему уразумению уже было заявлено в пока не расклеенных афишах.
– Чего шляемся? – бурчал он время от времени. – Надо что – купи. На рынке все есть. Ан, нет. Все ходим и ходи… Ноги бьем зазря. Зачем?
– О, мой верный Санчо Панса! – Я театрально взмахнул руками. – Никакие жертвы не кажутся мне чрезмерными в поисках моей несравненной Дульсинеи.
Зосима посмотрел на меня как на умалишенного. Увы, ему так и не довелось прочитать Сервантеса.
Я спокойно выдержал его взгляд и сказал не без пафоса: