– Ну-ка, остынь, подруга! – рявкнул я, заслонив собой Пал Палыча. – Человек совершил ошибку. С кем не бывает. Он исправится. Разделим птицу на троих и позавтракаем, а потом я пойду на охоту, чтобы заготовить мяса впрок.
Последнюю фразу я произнес не совсем уверенно. Раз на раз не приходится, а в таком деле, как охота, – тем более. Но иного выхода просто не было – чтобы идти дальше, нужны хоть какие-нибудь припасы. На первое время.
– Горбатого могила исправит, – злобно сказала Каролина, но камень, который держала в руке, положила. – Гнать его нужно в три шеи. Гнать! Дармоед…
– Это почему вы будете делить рябчика на троих? – вдруг подал голос Пал Палыч. – А про меня забыли?
На какое-то время нас заклинило. Мы смотрели на него с диким удивлением и негодованием. Ни фига себе заявочка… Неужто Пал Палыч забыл, что ночью он съел две тушки? Чудеса…
– Вот, я вам говорила? – с победными нотками в голосе наконец первой высказалась Каролина.
– Говорила… – Я тяжело вздохнул; ну и как мне теперь быть?
Положение было хуже некуда.
– А что ты скажешь, Зосима? – Я попытался часть ответственности за решение переложить на плечи своего приятеля.
Но он тоже был не лыком шит.
– Дык, я как все… – ответил Зосима, пряча глаза.
Чертов приспособленец! Член партии под названием "Моя хата с краю". Что ж, его не переделаешь.
Придется решать одному.
– Пал Палыч, народ требует наказания, – сказал я как можно строже. – Не стройте из себя идиота. Вы съели почти все наше мясо. Поэтому звание "вождь могикан Чингачгук" отныне упраздняется, и вы назначаетесь почтальоном Печкиным. Сдайте личное оружие. Только без глупостей! – прикрикнул я на Пал Палыча, заметив, что он злобно оскалился и, подняв свой "томагавк", приготовился к нападению. – Иначе зашибу. – И тут же я добавил более миролюбиво: – Давайте сюда топорик. И мы вам все простим.
На физиономии Пал Палыча вдруг появилось хитрое выражение. Он начал медленно отступать, но только не по прямой, а по дуге. Когда я понял, что он задумал, уже было поздно: Пал Палыч упал, словно ястреб, на землю, схватил лежавшие поодаль лук и стрелы, и с победным кличем скрылся в лесу.
– Стой, идиот! – заорал я и бросился ему вслед. – Вернись, мать твою!..
Но тут же и остановился. Не хватало мне еще стрелу в живот схлопотать. С этого чокнутого взятки гладки.
С перепугу выстрелит – и лечись потом, как знаешь. Стрела легкая, предназначенная на птицу и зайца, убить ею невозможно, а вот ранение она может нанести серьезное. Занесет наконечник какую-нибудь инфекцию – и все, капут.
– Я с тобой! – самоотверженно предложила свою помощь Каролина.